что связующий канат не натягивался, а световое пятно впереди оказалось у самой земли, молодой техник тоже упал или опустился на землю, чтобы не быть сбитым с ног.
– Что это? – закричал он в рацию. – Что происходит?
Но вместо ответа услышал лишь оглушительный треск помех. Воздух вокруг быстро превратился в пыльную бурю, видимость упала полностью, и по лицевому щитку гермошлема застучали мелкие камни. Поверхность скафандра приняла на себя несколько тупых ударов, и Антон понял, что агрессивные воздушные массы несут с собой массу разновеликих обломков, которые могут разбить лицевой щиток или нанести травму. Он распластался на поверхности развалин, но бугрящаяся всевозможными обломками свалка строительного мусора не позволяла ему надёжно укрыться. Удары приносимых штормовым ветром камней становились всё чаще и ощутимее, и Антон заозирался, пытаясь найти хоть какое-то укрытие. В паре шагов правее в клубящихся бурунах грязевой пыли он разглядел какой-то крупный обломок. Если залечь за ним, он послужит щитом против бьющих в лицо камней! Антон подскочил на четвереньки, с трудом сопротивляясь ветру, и пополз к укрытию. Когда до камня оставалось не более полуметра, он почувствовал, как канат, связывающий его с замыкающим, натянулся и не даёт продвинуться дальше. Овечкин оглянулся и увидел, что провод каната зацепился за какой-то торчащий из обломков штырь и натянулся как струна. Антон попытался сдать назад, чтобы ослабить натяжение и освободить канат, но в эту секунду ветер швырнул в лицо целое облако крошева, и лицевой щиток сотрясло громким звонким ударом. В первый миг Антон подумал, что гермошлем расколот, и у него внутри всё оборвалось от ужаса. Но лицевой щиток выдержал, и Овечкин не стал испытывать судьбу на прочность. Он рванулся изо всех сил, стремясь достичь укрытия, и опутанный канатом штырь вывернуло из месива обломков вместе с метровым куском какой-то балки. Антон впечатался в выпирающий из общего месива обломков огрызок бетонной плиты, за которым надеялся укрыться, и вдруг почувствовал, как то, на чём он лежит, с хрустом падает куда-то вниз. Он рухнул вместе с кувыркающимися обломками в темноту и от сильного удара потерял сознание.
Очнулся он от ощущения животного ужаса. Жуткий, воистину первобытный страх сковал тело, заставляя Овечкина инстинктивно затаить дыхание и прикинуться мёртвым. Несколько секунд он не решался пошевелиться и открыть глаза, вслушиваясь в завывания ветра и скрежет каменного крошева, бьющего во что-то металлическое и совсем близкое. Острое чувство ужаса начало притупляться, и Антон решился приоткрыть глаза. Взгляд упёрся в железное месиво, в котором он с трудом узнал расплющенный в лепёшку крупный автомобиль. Оказалось, что Овечкин лежит на спине, на дне двухметровой ямы, и луч нашлемного фонаря упирается в остатки автобуса, вертикально торчащие из груды обломков. Яма возникла в результате обрушения обломков в пустоту, образовавшуюся между раздавленными всмятку автомобилями, остатки которых виднелись среди куч строительного мусора. С трёх сторон стены ямы были отвесными, четвертой стеной была металлическая лепёшка того самого автобуса, и по её смятой в гармошку поверхности можно было попытаться вылезти. Вылезать в сердце шторма было страшно, но яму на глазах засыпало каменным крошевом, и оставаться внизу было ещё страшнее, тело уже было наполовину погребенным.
– Помогите!!! – Антон закричал в рацию, что есть силы. – Я провалился!!! Помогите!!!
Грохочущее шипение помех исключало даже призрачную возможность услышать в эфире хоть что-нибудь, и он нашарил руками связующие канаты. Оба они оказались оборванными, и стало ясно, что помощи ждать неоткуда. Вряд ли хоть кто-то сдвинется с места до тех пор, пока не закончится ураган, а за это время его похоронит в этой яме заживо. Нужно выбираться наверх, забиться в любую складку местности и надеяться на лучшее. Антон выполз из наполовину поглотившей его тело кучи каменного крошева и земляной пыли и попытался карабкаться по расплющенному автобусу. Перчатки и сапоги скользили по засыпанному пылью оплавленному металлу, и бьющий в спину штормовой ветер не позволял удержаться. Овечкин дважды срывался, завывая от отчаяния, как вдруг понял, что ветер уже не бьёт в спину. Видимо, направление потока воздушных масс сменилось, потому что вокруг ямы ураган бушевал яростно, но внутрь его порывы попадать перестали. Спеша воспользоваться удачей, Антон с остервенением принялся карабкаться по расплющенному скелету автобуса в третий раз. Добравшись до поверхности, он рванулся, стремясь отпрыгнуть подальше от края ямы прежде, чем ураган сорвет его с оплавленной металлической стены и швырнёт обратно вниз. Овечкин на четвереньках ринулся прочь, как вдруг понял, что ураган по-прежнему не бьёт ему в спину, словно позади на пути ветра появилось некое препятствие. Он обернулся, пытаясь понять, в чем дело, и ослабевший страх охватил его с новой силой.
Позади, у противоположного края ямы, стояло нечто. Мощная, трёхметровая человекообразная фигура массой не менее полутонны, затянутая в бесформенное подобие не то балахона со штанами, не то комбинезона с накидкой, на вид выполненное из грубой мешковины. Одеяние закрывало существо полностью, лишь на лице через мешковину ярко просвечивало кроваво-красное свечение глаз. Ураган бил существу в спину, но оно словно не ощущало столь ничтожного воздействия. Штормовые порывы, с легкостью несущие целые потоки камней и мелких обломков, оказывались не в силах преодолеть зловещую фигуру, заслонившую своим силуэтом Овечкина. Кроваво-красное свечение глаз усилило интенсивность, словно просвечивая насквозь, и Антон почувствовал исходящую от существа ненависть и жажду убийства. Он чётко осознал, что нечто питает ненависть именно к нему, и сознание вновь накрыло волной первобытного ужаса. Мгновение существо просвечивало его источающим потоки ярости взглядом, и вдруг исчезло, растворившись в потоках урагана. Мощный штормовой порыв немедленно ударил Антона в грудь, сбивая с ног, и он с криком полетел куда-то в пыльное месиво. От сковавшего тело страха Овечкин не почувствовал боли от падения на обломки кирпича и бетона. Он судорожными движениями забился в какое-то углубление между двумя размозженными балками и замер, изо всех сил стремясь выглядеть мёртвым.
Ураган продолжался ещё минут двадцать и закончился так же неожиданно, как начался. Шторм стих мгновенно, и Антон не сразу понял, что всё
