Тристан в недоумении наклонил голову по-петушиному.
— Ты голоден? Ты и твой брат? — она снова вытянула пальцы в сторону Пулу.
— Да.
Она медленно протянула к Тристану руку и кончиками пальцев коснулась его лба, но не тыльной стороной пальцев, когда ее когти были бы повернуты к ней. Юноша весь сжался, но стерпел. Она могла быть джва’нан, и он не хотел подвергать ее риску тсаа’чи.
— Я скажу, чтобы они принесли еду, — произнесла она.
Легионер открыл решетку и выпустил ее.
— Итак, доктор, — Жюль Франсуа указал на кресло перед своим столом и подождал, пока женщина сядет.
— Насколько ваш метод допроса отличается от метода вашего коллеги?
— Ганианцы живут при матриархате, сэр. Ваши заключенные стали бы говорить с любой женщиной, старше них по возрасту.
— Хм-м, — генерал всем телом подался вперед. — Что вам удалось узнать?
— Довольно трудно воспринять историю народа, язык которого примитивен, но мальчик утверждает, что его привело сюда чувство джва’лай — «чувство долга к матери», на языке ганианцев.
— Что это? — спросил генерал. — Нечто вроде языческого поклонения идолам?
Доктор улыбнулась.
— Можно и так сказать. Любая мать в представлении ганианцев ассоциируется с Юнг Джвей — божеством, дающим жизнь. По этой причине просьба или обещание, данные ей, становятся превыше всего, даже выше самой жизни. Они подходят к родной матери да и ко всем взрослым женщинам, используя особый жест, — она коснулась пальцами брови, — символически означающий, что мужчина отдает свою голову, другими словами, свою жизнь, в ее руки. В этом и заключается суть джва’лай.
— Забавно, — Жюль Франсуа откинулся в кресле. — А что вы можете сказать об аборигене?
— Мальчик называет его своим братом и сказал, что они вместе охотятся, — ответила доктор.
— Братом? — удивился генерал.
Антрополог кивнула.
— Ганианцы-мужчины практически живут парами, — объяснила она. — Крупную дичь могут унести только два человека, и вдвоем легче противостоять опасностям. После матери сильное чувство преданности и верности у ганианцев развито по отношению к партнеру по охоте, который, как правило, считается братом, — она на мгновение задумалась. — Это немногим отличается от сплоченности, которой вы требуете от солдат в бою, сэр.
— Хм-м, — бригадный генерал погладил подбородок, обдумывая услышанное, и кивком головы разрешил продолжить.
— Но мне не доводилось слышать о чем-то подобном: о таком типе отношений между человеком и ганианцем. Это наводит на мысль, что юноша глубоко впитал в себя образ жизни ганианцев. Данный случай определенно представляет интерес для дальнейшего изучения.
— Возможно. Значит, вы полагаете, что к нам попали двое… ребят, которые пытаются отдать долг своей матери?
Доктор сложила руки на коленях и посмотрела в глаза Франсуа:
— Не думаю, сэр. Мальчик может использовать язык и манеры аборигенов, но в ответах на вопросы он допустил несколько серьезных ошибок. Во- первых, у ганианцев отсутствует понятие «ложь», а он на некоторые вопросы отвечал уклончиво. В этом проявляется влияние людей. Во-вторых, он говорил, что разыскивает отца. У ганианцев не существует пожизненных брачных уз, и многие дети совсем не знают, кто был их отцом. Никто даже не станет и помышлять разыскивать его.
Генерал кивнул и поиграл личными знаками на цепочке.
— Вы полагаете, что его мать, в таком случае, тоже находится здесь?
— Вероятно. По крайней мере, она была с ним здесь. Подозреваю, что он может говорить на нашем языке, поскольку язык и мышление непосредственно связаны между собой. Он сказал, что его зовут Тристан, а это имя явно не местного происхождения.
— Хм-м, — генерал внимательно посмотрел на нее. — А он ничего не говорил, каким образом и почему оказался здесь? Меня это интересует больше всего.
— Только то, что стал жить с ганианцами с самого раннего детства, — доктор развела руками. — Об остальном можно лишь догадываться.
— А что относительно его отца? Он что, ожидал найти его здесь?
— Нет. Он сказал, что не знает, где тот может быть.
Жюль Франсуа уже в который раз посмотрел на личный знак с надписью «Дартмут Дарси» и нахмурился.
— Мы ценим ваше драгоценное время. Не смею вас больше задерживать, доктор.
Лансил пододвинул ей ручку и блокнот для записей.
— Заявление о неразглашении, — сказал он. — Подпишите. Это гарантия, что все увиденное, услышанное и сказанное здесь не должно покидать стен
