Его схватили за оба предплечья — Целест и Декстра. Сдавили до синяков на бледной коже.
— Ты никуда не пойдешь, — прошипел первый.
— Стой, — вторая.
Рони промолчал, а когда хватка чуть ослабла, наклонился к Авису. Того «отпустило», хотя еще кашлял, выхаркивал кляксы — сгустки крови, и губы его сделались почти черными.
«Что она с ним сделала? — Рони попытался поднять, но долговязый Авис был тяжел. — Вывернула наизнанку внутренности?»
Авис глядел темно, осмысленно, только корчился от боли — молча. Декстра и Целест потянули его за руки.
— Цел?
На ногах мистик держался скверно. Снова согнулся, плевался кровью, задыхался и хрипло сипел. Он шлепал губами, корчился от боли и трясся всем телом. Декстра запрокинула его голову — наверняка жалея, что Авис состриг волосы, удобнее, когда волосы длинные.
— Открой рот.
Авис подчинился. По щекам и подбородку текла пахнущая теплым железом слюна.
— Вот дрянь. — Декстра отпустила мистика. — Она разорвала ему голосовые связки.
«Чтобы сымитировать собственный голос». — Целеста передернуло. «Ненавидь ее. Амбивалент. Враг».
Боковым зрением он заметил: Рони движется к главному входу, точно призрак скользит между тяжелых плющевых гардин, почти слился с гербом, и…
— Стой! — Одним скачком Целест догнал напарника. Залепил пощечину — лезвия-когти не спрятались полностью, и брызнуло во все стороны, точно расколотил банку с консервированными помидорами. Шею Рони выкрутило почти на сто восемьдесят градусов.
— Прости. — Целест прижал маленького мистика к себе. Блеклое лицо с глубокими царапинами на щеке казалось вроде еще одного дурацкого герба. Самого дурацкого герба в мире. — Не ходи.
— Что? Умру? — ответил Рони не сразу. Он удивлялся: почему больно, почему Целест ударил его? Наверное, хотел симметрии: Рони познал лишь фантомную боль, но если Полуликий один, что мешает присоединиться другому?
Симметрия.
Вербена тоже любит симметрию. Один воин принес себя в жертву — Рони вспомнил прыжок-левитацию Тао, и языки пламени из каждой поры, похожие на крылья. Теперь черед мистиков.
Его, Рони, черед. Почему бы и нет?
Он не боялся смерти, а вот расстаться с Целестом… и Элоизой, больше никогда не видеть, как она дышит, и окончательно потерять Аиду — они с Кассиусом уже вне города, он провожал их до порта и потом на корабль, последний корабль Виндикара, «Милленион», и смотрел вслед, пока не заволокло туманом. И шмыгал носом, как ребенок. А потом пошел к Элоизе и сидел с ней несколько часов. От мерного дыхания тела хотелось орать.
«Элоизы больше нет», — шелестело в том дыхании.
И вот теперь здесь. Вербена зовет его, предлагая: смерть в обмен на возможность идти дальше. Вербена по-прежнему позволяет. Вербена — маленькая девочка, которая любит игры. А еще она ждет Целеста.
Рони тронул порезы. Они шершаво бахромились под пальцами. Целест по-прежнему обнимал его.
— Я должен.
— Черт… нет, Рони. — Целест оглянулся, ища поддержки у Декстры. Та пыталась привести в чувство Ависа, который надсадно кашлял и выхаркивал собственные голосовые связки.
— Отключи боль. Отлючи боль, мать твою, ты же мистик, — твердила она. Авис если и слышал, то плохо. Очередной плевок размазался по груди Декстры, словно мистик зачем-то решил оскорбить Главу воинов. Декстра, похоже, не заметила. — Просто выжги свои гребаные мозги, чтобы не чувствовать боли.
— Отпусти. — Рони вновь попытался высвободиться, однако напарник удерживал его, как… ну, магнит — железку. — Целест. Я пока просто хочу помочь Авису.
Дикий взгляд. Этот выкаченный круглый глаз делает его еще… безумней, подумал Рони, пока Целест соображал; за вздернутым оскалом зубов шевелился и подрагивал пересохший язык. Целест хочет пить. Рони тоже хотел.
— Хорошо. Помоги.
Вокруг так душно и до сих пор пахнет гарью. До конца жизни — горелая вонь, и плевать на цветочно-яблочные ароматы из сада резиденции Альена. От них кишки вдвойне скручивает.
Авис. Авис со слизью вместо голосовых связок. Беззвучно кричит, и от этого вдвойне больно. Рони поможет, если только Авис позволит. Защиту, разумеется, не пробить — они равны по силе.
«Надеюсь, он соображает».
