Время скидок в Аду

гниющей плоти, и они, я повторяю, находились на дне реки, так что вряд ли могли задушить друг друга. Но именно этим они и занимались. Наверное, поэтому это место и называется Адом.

В общем, как я уже говорил, я мог бы поведать вам о реке во всех подробностях, потому что рассказать действительно есть о чем: плотоядные речные черви, лобстероподобные существа, отрыгивающие собственные желудки и закатывающие их назад, как сеть на катушке, создания с телами акул и головами безумных лошадей с выпученными глазами и острыми зубами и, конечно же, очередные человекоподобные проклятые в разных стадиях разложения, из которых не все, кстати, находились в реке против своей воли. На самом деле большинство из них сами предпочли лежать в кислотной грязи на дне Флегетона, медленно превращаясь в живую массу, а не оставаться на Земле, что бы с ними там ни случалось. Нечто вроде адской версии самоубийства, как мне кажется.

Я добрался до мелководья как раз, когда воздух в жилете стал заканчиваться. Я снял с себя эту тяжесть, достал флягу Рипраша и стал подниматься вверх. Я долго лежал на жилете, пытаясь как можно больше походить на очередного речного самоубийцу, пока не смогу нормально осмотреться. Я заметил «Вдову без головы»,но она по-прежнему дрейфовала вдалеке от берега, рядом с тем местом, где я пошел ко дну, а корабля Рипраша не было видно вовсе. Пока все неплохо.

Я осторожно плыл вперед и наконец сумел достать руками до дна. Я взобрался на берег в самом темном и незаметном месте, которое я смог найти, на тот случай, если на корабле Нилока имелся телескоп. Обнаружив относительно безопасное место, я решил передохнуть и перевести дыхание, когда вдруг услышал голоса неподалеку.

Как оказалось, «Вдова»покинула свой пост на месте моего прыжка в реку и теперь двигалась к берегу, ее двигатели заработали, и весла работали слаженно, будто конечности многоножки. Я понимал, что даже в самый темный час на борту найдется тот, кто разглядит меня, так что я развернул револьверы Рипраша, которые были замотаны в непромокаемую сумку, засунул их вместе с кинжалом себе за пояс и начал подниматься вверх по низкому утесу, вдалеке от реки. Но утес оказался лишь подножием большого холма, на склоне которого меня было разглядеть еще проще, чем на побережье, так что надо было взбираться быстро. Продолжая путь вверх, я видел, как корабль Нилока становится на якорь в заливе, а к берегу движутся его шлюпки. В отличие от маленькой лодки со «Стервы»эти шлюпки были большего размера, и в каждой из них умещалось по несколько гребцов, рядом с которыми хватало места для солдат, оружейников и даже адских церберов Нилока. Было легко понять, где разместились псы, потому что все остальные столпились на противоположной стороне шлюпки.

К моему ужасу, войска Комиссара не стали разбивать лагерь на берегу, а сразу двинулись вперед примерно в том же направлении, что и я, словно они уже взяли мой след. Я изо всех сил старался ускорить шаг, хотя взбираться на холм в темноте было опасно. Приблизившись к вершине, я увидел, что мои преследователи начинают отступать: лошади или черт знает что, на чем они ехали, едва могли взбираться по крутому каменистому склону. Наконец они дошли до относительно плоского участка в полусотне метров от меня и начали искать более легкую дорогу наверх.

Я воспользовался этой паузой, чтобы отыскать подходящий камень, за которым я мог бы спрятаться, чтобы отдохнуть, по-прежнему следя за ними. Я не мог разобрать их слова, но было видно, что Нилок в ярости. Я слышал, как визгливые нотки в его голосе отдают эхом по всей долине. Пока он бранил своих подчиненных, я наблюдал за нервно шагающими церберами, каждого из которых держали на цепи два или три дрессировщика, но вскоре я понял, что лучше бы мне было понаблюдать за чем-нибудь другим.

Церберы были гигантскими, длиной с тигра или льва, с приземистыми телами, как у волков на средневековых картинах. Их шкура оказалась тускло- черной. Позже я узнал, что они выглядят именно так, потому что у них нет шкуры как таковой — их тело покрывает кожистая чешуя, как у комодского варана. Вдруг один из них повернулся в сторону того места, где я прятался, и его розовый нос, невидимый до этого момента, полностью вытянулся вперед из грубой черной морды, будто собачий пенис, появляющийся из крайней плоти. Даже в свете факелов эта выступающая розовая часть сияла, сырая и липкая на вид, ничем не примечательная, если не считать двух огромных отверстий, которые, видимо, служили существу ноздрями. Затем кончик морды раскрылся, показывая рот, полный изогнутых зубов, как у морского угря. Я отвернулся и выблевал желчь, единственное, что на тот момент было в моем желудке.

Я видел много мерзостей, но малая их доля могла сравниться с этим, потому что в отличие от речных созданий эти псы желали найти меня и только меня. Когда спазмы в моем желудке прекратились, я поднялся и поспешил пройти через вершину холма, надеясь найти переход, по которому можно было бы попасть на другую сторону. Я был по-прежнему истощен, но один только вид этих существ, идущих по моему следу, закачал в мою кровь до хрена адреналина, уж вы мне поверьте.

К моему облегчению, я увидел свет в долине на дальнем конце холма, оранжевое мерцание среди туманов Флегетона, которое было характерно для городов среднего размера. Ближе ко мне, у самых крайних фонарей, виднелись дороги и одна извилистая освещенная полоса, обходящая город с внешней стороны — по широте она тянула на шоссе. Отметив эту полосу как цель моего передвижения, я начал спускаться вниз по холму как можно быстрее, при этом стараясь не упасть и не сломать какую-нибудь важную конечность.

Кажется, у меня ушло целых два часа, чтобы добраться до равнины. Пару раз я слышал леденящие душу завывания моих преследователей, подбиравшихся все ближе. Я выбирал рискованные тропы, но все это ради того, чтобы опередить их — ведь затеряться в городе было проще, чем в этих