– Сто пудов, – сказал Костя. – Богатыристику ты и сам в руках вертишь. Да и Святогоровы штаны хранятся за шкафом, а то их мама выбросить хочет. Не догоняет, что Первоматерии сносу нет! А ещё у меня есть ножичек засапожный собственной ковки. Только его всё время приходится чистить…
– Ну да, – согласился Джульверн. – Нержавейку тогда ещё варить не умели… А что же ты богатырский доспех не захватил с собой? Сейчас любой музей с руками бы оторвал!
Костя задумался.
– Скромный он у нас, – сказал Колобок. – Его могли всей заставой на прощание одарить и мечом, и луком, и всем доспехом, да Костя не взял – сказал, что здесь боевая амуниция нужнее. Враги ведь кругом!
– Сознательный, – подковырнул ботан. – Продали бы Эрмитажу или Оружейной палате – всё-таки лишняя копеечка…
– А ты, Нилушка, хоть и умный, а дурак, – сказал Колобок. – Музеи новоделов не принимают! Разве что в качестве муляжей… Оттуда что ни пронеси, будет выглядеть свежей подделкой. Можно, конечно, любой предмет искусственно состарить, но есть же такие специалисты, что…
– Ох, а я-то размечтался, – вздохнул Филимонов. – Но всё-таки стоит пойти за реку Смородину. Потому что там у нас будет один бесценный и неистощимый ресурс: время. Как известно, время – деньги. А времени у нас там будет океан и маленькая лужица. Следовательно…
– Это стоит обмозговать, – поднял пальчик Виссарион Глобальный.
Обложили
…Бывают в жизни такие периоды, когда новый день похож на минувший, а завтрашний будет точно такой же. И послезавтрашний. И послепосле… И кажется, что время застыло и даже подёрнулось тиной, как в тихой заводи…
Но берегись! Сработает где-то незримый пусковой механизм, сонное время распрямится нетерпеливой пружиной и ударит так, что увернуться вряд ли успеешь. А события помчатся, подскакивая, как бильярдные шары по мраморному полу, и обгоняя друг друга…
– …Завари-ка, Костянтинушко, чайку богатырского, да на травах да на бабкиных, – сказал Колобок. – Да с мамиными плюшками. Посидим, совет подержим… Авось высидим плодотворную идею…
– Если на травах, то пусть ботаник и заваривает, – сказал Костя. – Но ты же у нас чаю не пьешь… Тем более с плюшками!
– Пью, но вприглядку, – сказал Колобок. – Мне хватает. А плюшек не ем, потому что не Ганнибал какой-нибудь Лектер, а честный солярный символ!
– Вот и займитесь, – сказал богатырь. – А я слетаю в садик за Светланкой. Заберу пораньше, чтобы потом не отвлекаться…
– Я с тобой! – подскочил Филимонов.
Всё-таки жутковато было юному интеллектуалу оставаться наедине с этим сверхъестественным существом, в котором не нашлось ни железа, ни софта, а была одна сплошная антинаучная тайна…
Детский сад «Пятачок» располагался недалеко – только пустырь перейти. Валил мягкий пушистый снег, а в такую погоду, кажется, ничего плохого произойти не может.
Но возле ограды стоял совершенно зловещего вида чёрный автомобиль малоизвестной иномарки. Во всяком случае, Джульверн определить её не смог – значит, мы и подавно не сумеем.
В раздевалке старшей группы к богатырю бросилась хорошенькая воспитательница Ниночка Павловна:
– Костя, Светлану вашу забрать хотят!
– Кто? – не поверил Костя.
– А вот они!
И указала на двух стоящих у стены тёток самого неприятного облика в одинаковых серых пальто с пушистыми воротниками.
– Короче, мы с опеки, – сказала та, что постарше. – Есть такой базар, что малолетку Светлану Жихареву следует изъять из неблагополучной семьи… Тем более что квартиру вашу конфискуют: в барак на Шлакоблоках переселяетесь!
Костя раскрыл рот и, наверное, так и позволил бы совершиться беззаконию, но находчивый Джульверн выпалил:
– Попрошу ваши документы и судебное решение!
– Ой, – сказала Ниночка Павловна. – Никаких удостоверений они мне и правда не показали…
– А это видел, соплежуй? – сказала тётка помоложе и обнародовала дулю. – Документы ему… Не дорос ещё, чтобы документы у должностных лиц при исполнении спрашивать!
Но воспитательница опомнилась, сделала строгое личико и сказала:
– Да! В самом деле! Ваши удостоверения! Иначе я вызову полицию!
– Звони-звони! – сказала старшая тётка. – Тебя же, бикса долбаная, первую и закроют!
Тут наконец опомнился и Костя. Всё-таки работницы органов опеки, при всех своих пороках, так не выражаются. Они же у нас считаются педагогами!
– Ну-ка, старушки божьи, валите на свой мыльный завод, а к этому садику чтобы на километр не приближаться! – рявкнул богатырь.
– Тщательней готовиться надо! – добавил ботан. – По системе Станиславского!
