Первым в себя пришел Леопольд.
– Мисс, – провозгласил он, – домашняя гвардия выражает вам благодарность. Храбрость и изобретательность, которые вы проявили в этой битве… – Но тут Леопольда прервал Харви, свалившись ему на голову.
Когда оба кота выкатились сквозь раму в розовую комнату, сцепившись в шипящий и фырчащий пушистый ком, Горацио поднял взгляд на Олив и улыбнулся. Улыбнулся искренней улыбкой без малейшей нотки насмешливости.
– Поверить не могу, – признался он. – У тебя получилось. Вправду получилось.
Олив потянулась и ласково почесала Горацио между ушей.
Мортон обхватил ее тощими руками под ребра, по-прежнему продолжая скакать на месте.
– Я всем-всем на улице про тебя расскажу!
Глядя на его растрепанную макушку, Олив почувствовала, как улыбка у нее на губах дрогнула. В горле начал расти ком, но его все-таки победил упрямый зевок.
– Давайте уже вернемся домой и немножко поспим.
Девочка взяла Горацио за пушистый хвост, а Мортона – за руку, и они втроем шагнули в розовую спальню, а потом и в коридор. В рамах опять красовались картины, по всему дому горел свет.
Они остановились у пейзажа с Линден-стрит. Картина изменилась: оттенок неба стал более нежным и теплым, с краю замерцало несколько звезд. Туман, стелившийся по полю, истончился до нескольких небольших островков. В далеких окнах Олив заметила уютное мерцание огней.
– Тебе… тебе от этого, наверно, лучше не стало, – неловко откашлявшись, сказала она Мортону. – В смысле, тебе все равно не вернуться домой. В свой настоящий дом. – Девочка смотрела куда угодно, только не ему в глаза.
Он не ответил.
Олив заставила себя продолжить:
– Мортон, я пока не знаю, как тебе помочь. Я не могу сделать так, чтобы то, что с тобой случилось, не случилось.
– Я знаю, – тихо произнес мальчишка.
– Но я не брошу пытаться, – пообещала Олив. – Может, когда-нибудь… – Она умолкла. Дальше сказать было просто нечего.
– Олив, мне от этого света больно.
– Ой, извини. – Девочка нажала на кнопку. Мортон осторожно потер руку, которая была ближе всего к лампе. Пару мгновений оба помолчали.
– Но я буду к тебе приходить, – сказала она наконец. – В смысле, если хочешь. И если коты меня проведут.
Горацио с безнадежным видом закатил глаза, но кивнул.
– Хочу, – сказал мальчик. – Обязательно приходи.
– Мортон… – Олив прислонилась лбом к стене, чтобы он не увидел, если она начнет плакать. – Мне так жаль.
Мортон пожал плечами.
– Да ничего, – сказал он, очень стараясь сдержать дрожь в голосе. – Может… – Он часто заморгал. – Может, все теперь будет по-другому. Там, внутри.
– И здесь тоже, – добавила Олив. Секунду они смотрели друг на друга. Потом она отвернулась.
– Леопольд, ты не отведешь Мортона домой? – окликнула девочка, когда воющий меховой ком выкатился в коридор. Леопольд освободился из хватки Харви, отсалютовал Олив и протянул Мортону свой хвост.
– Счастливо, сэр Пододеяльник! – крикнул Харви и отвесил рыцарский поклон вслед мальчишке, который вместе со своим провожатым уже забрался в раму.
Олив тяжело вздохнула, а потом побрела в свою комнату. Она плюхнулась рядом с Гершелем на кучу плюшевых подушек и мягких, теплых одеял и, даже не успев ни о чем подумать, моментально уснула.
24
– Мы дома! – радостно крикнул мистер Данвуди от входной двери.
Олив подняла взгляд от царского завтрака из горячего какао, бананов, печенья миссис Нивенс и розовых кукурузных котят с зефиром. Миссис Данвуди влетела на кухню и поцеловала Олив в лоб.
– Как конференция? – спросила девочка.
– Просветительно, – ответил мистер Данвуди, поставив чемоданы на пол. – Мы тебе кое-что привезли.
Он демонстративно развернул футболку, на которой была нарисована курица, и показал ей.
– «Зачем курица перешла ленту Мебиуса?» – вслух прочла Олив и, после того, как отец перевернул футболку, продолжила: – «Чтобы перебраться на ту же сторону».
Мистер Данвуди просиял.
