Господи, что с ним происходит? Куда он ведет меня?!
Словно угадав мои мысли, парень обернулся.
— Не бойся, я не сделаю ничего такого, что смогло бы причинить тебе вред.
„Елки-палки, хоть на этом спасибо!“
Тем не менее я немного успокоилась, но жуткое ощущение никак не хотело покидать меня.
— Ты вспомнил дорогу? — стараясь, чтобы мой голос звучал равнодушно, поинтересовалась я, и он кивнул.
Дима был похож на носорога, ломившегося через бурелом, — он шел быстрым шагом, почти бежал, никуда не сворачивая, не выпуская из руки моего запястья. Ветки хлестали по лицу, в кроссовки набилось трухи и сосновых игл, вдобавок я натерла ноги.
Мы шли уже (шли?! Мы почти бежали!) примерно полчаса в полном молчании. Я пыталась заговорить с Димой, но он не реагировал на мои реплики, замкнувшись, словно улитка, спрятавшаяся в своем домике. Через некоторое время я стала задыхаться.
— Послушай, это хорошо, что ты вспомнил дорогу, но не надо устраивать гонки. Дима, давай передохнем. — Я умоляюще смотрела на него, но с таким же успехом я могла о чем-то просить любое встретившееся на пути дерево.
Новая ветка с силой ударила меня по щеке, оставив на ней длинную царапину.
— Да остановись ты, черт тебя возьми! — закричала я. — Выпусти мою руку, мне больно!
Он на некоторое время ослабил хватку и окинул меня туманным взором, словно видя впервые.
— Я делаю тебе больно? — чужим голосом спросил он.
— Да! Кроме того, я устала, у меня болят ноги…
Я не успела закончить, хотя мне очень не терпелось высказать ему все, несмотря на то что, в общем-то, я не особенно люблю жаловаться. Не успела, потому что в следующую секунду он подхватил меня на руки и, не сбавив скорости, продолжил путь.
У меня поползли глаза на лоб.
— Это еще зачем? Я вполне могу сама идти, только…
— Так должно быть лучше, — металлическим голосом произнес он, и я поразилась, что его дыхание даже не сбилось.
— Опусти меня на землю, Стропов. — Я старалась, чтобы голос мой звучал грозно, но едва ли это мне удалось.
Дима не обратил на мои слова никакого внимания.
„Как долго он сможет идти со мной?“ — думала я, глядя на его застывшее лицо. Глаза были полусонные и производили впечатление, что их хозяин в настоящий момент вряд ли соображает, что делает.
„Похоже, у него раздвоение личности“, — решила я. — А впрочем, сейчас это не играет никакой роли. Главное — выбраться отсюда!.
„Ты эгоистка. Развалилась себе, отдыхаешь. Немедленно спустись на землю и шагай сама!“ — вдруг откуда-то раздался голос матери.
„Но ведь он сам… Он не дал мне выбора“, — пыталась оправдываться я, вместе с тем чувствуя полное блаженство: как это хорошо — немного отдохнуть в руках мужчины. Моего мужчины.
Я вспомнила вчерашний вечер. Да, история Игоря шокировала меня, но было что-то еще, о чем я вспоминаю до сих пор. Потрясло меня то, как Дима кидал нож.
Я готова спорить на что угодно, что третий раз он бросал его с закрытыми глазами.
Как он мог попасть в цель?! Это очень странно. Теперь еще его сила и выносливость.
Убаюканная мерным шагом Димы, я чувствовала, что меня клонит в сон.
Деревья стали редеть. Дима шел со мной почти полчаса. Дыхание его стало хриплым, руки стали дрожать.
— Дима, — решительно начала я, как вдруг впереди что-то мелькнуло. Что-то… Что-то синее.
Боже мой! Неужели?!
Господи, да это же наши домики!
Ура!
Я хотела завизжать от радости, как вдруг мой взгляд упал на Диму. Лицо его медленно прояснялось, словно выходившее из-за туч солнце, глаза вновь стали живыми.
Господи, спасибо тебе!»
— Тихо! Кто-то идет! — Вит вскочил. В лесу громко треснула ветка, все повернули в ту сторону головы.
Сквозь деревья стали видны очертания человека, несущего что-то на руках. Через мгновенье из леса вышел Дмитрий, на руках он держал Ольгу. Вид у обоих был усталый и изможденный. Подойдя нетвердым шагом к дому, он с великой осторожностью, словно обращаясь с хрустальной вазой, опустил девушку на землю. Игорь направился к ним. Что-то сказав Ольге, Дмитрий, шатаясь, вошел в дом.
