Они не поверили

Обезумевшие люди облили их тела смолой и подожгли, а прахом наполнили кувшин, который вывезли на лодке далеко в море и бросили на дно. После того, как пропала Эллиона, Пшатское озеро затянулось тиной и заросло камышом. Через месяц озеро превратилось в настоящее болото, жители окрестили его Дьявольской топью.

Вскоре после этого в деревне начались ссоры и распри. Люди стали одержимы, среди жителей пошел раскол. Страх, подозрительность, жадность, недоверие охватили некогда спокойную и жизнерадостную деревушку. Брат убивал брата, сын убивал отца. Сейчас уже никто не может с точностью сказать, из-за чего произошел пожар. Он бушевал почти три дня. Деревня сгорела дотла. Те немногие, которым посчастливилось спастись, добрались до соседской деревушки, где спустя некоторое время умерли от какой-то страшной болезни.

Прибывшие зеваки смогли застать только дымящиеся развалины деревни и обугленные трупы своих сородичей, которых обгладывали шакалы и вороны.

С тех пор никто не пытался поселиться в этих местах. Спустя несколько столетий это место заинтересовало археологов, которые производили здесь раскопки.

Клим замолчал. Я вглядывался в его лицо, чувствуя, что рассказанная им история имеет продолжение.

Лица сидящих ребят были неподвижны, как у статуй.

— Очень интересно, — с расстановкой заметил Вит. Он вертел в руках зажигалку и смотрел на пустую сигаретную пачку, словно гипнотизируя ее, надеясь, что в следующее мгновенье она наполнится сигаретами. — Дорогие детки, только что вы прослушали сказочку дяди Клима, теперь Хрюша и Степашка желают вам спокойной ночи. Не забудьте сходить перед сном на горшок.

— Виталий, ты можешь хоть немного помолчать? — с болью в голосе произнесла Ольга.

— Может быть, ты все же объяснишь, что произошло с Дэном? — Вит не обратил на нее никакого внимания. — Что означает весь этот бред про Книгу Странствий? Эта тарабарщина на непонятном языке? А его раны?

Я вдруг покрылся потом, вспомнив исполосованную спину Дэна.

(Раны, его раны, они похожи…)

— Я могу так же объяснить тебе происходящее с вашим другом, не более как тот человек, который умеет — дамы, прошу прощения — звенеть яйцами и не может объяснить, как именно он это делает, — сказал Клим.

(…похожи… на царапины…)

Клим выпустил кольцо дыма.

— Он упомянул мою жену, Виталий, — негромко сказал он. — И эта улыбка… Если бы не это, я бы все списал на солнечный удар. Но ваши рассказы о зеркале и женщине у ручья…

(…царапины, оставленные…)

— Черт, да все это херня! — вдруг закричал Вит, смяв сигаретную пачку. Он швырнул ее вместе с зажигалкой на стол, — Вы что, с ума все посходили?! Какая легенда? Какая Эллиона, мать вашу? Ты что, Клим, окончательно сбрендил, пока жил тут один?!

— Виталий, как тебе не стыдно? — вспыхнула Ольга.

— Тебя забыл спросить, — грубо бросил он ей.

— Не затыкай ей рот, слышишь? — рявкнул я. — Нервы на пределе не только у тебя, поэтому захлопнись и держи себя в руках.

— Чего? — Вит вперил в меня злобный взгляд.

Клим примирительно поднял ладони:

— Все, хватит.

Наступила неловкая пауза, нарушаемая лишь трепетанием ночных мотыльков и бабочек, в изобилии круживших у лампы.

— Эта история имеет продолжение. — Клим отрешенно смотрел куда-то в темноту.

— О, мы с удовольствием выслушаем концовку этой необычайно увлекательной сказки. Дай я угадаю. В один прекрасный день Илетта и Роланд с Эллионой спустились с неба, красивые и счастливые, и жили они долго и счастливо, и умерли в один день. Правильно? — Вит с издевкой глядел на