«Силы жизни», к которому принадлежал наставник вчерашних подмастерьев. Ворон на все это посмотрел, дослушивать не стал, коротко поклонился и покинул помещение.
И стал отступником. С этого момента он не мог примкнуть ни к одному конклаву, более того, для него закрылись границы нескольких королевств. В том же Асторге к богам относились с невероятным почтением, называли их именами детей и не приветствовали тех, кто возводит на них напраслину. То есть орден Истины и магов-отступников.
Да, дело обстояло именно так. Орден если и не проявлял презрения к богам в открытую, то уж точно не поклонялся им. Так шло с самого начала, с момента его создания. «Если боги есть, то как они допустили то, что творили вы, их дети?» — так говорили основатели ордена, когда тащили на костер магов, взывающих к богам о помощи. Как я уже сказал, ни один из чародеев не был спасен, все превратились в пепел. С тех пор у магов изрядно поубавилось веры в богов, а у ордена, напротив, прибавилось уверенности в том, что им никто помешать не сможет, ни на земле, ни с небес.
Правда, отступников и орден не жаловал. Маг, поправший каноны, устои существования, опасен вдвойне. Со слов Рози, именно так рассуждали отцы- инквизиторы. А потому за отступниками был особый надзор, и, если что, рассчитывать на снисхождение таким магам не приходилось.
С одной стороны, эти объяснения внесли определенную ясность в то, что с нами случилось летом, и стали понятны такая невероятная настойчивость покойного Августа Туллия и его стремление отправить нашего наставника на костер. С другой — возникла масса вопросов. Как боги вручили Ворону скипетр наставника, если он отказался от их покровительства? По идее если они не существуют для него, то и он не существует для них. И почему они все-таки отбирают из нас тех, кто будет магом? Какова наша судьба? Ворон не член конклава, кому он нас будет представлять после получения посоха? Может, будучи учениками мага-отступника, мы тоже становимся таковыми и наше будущее уже перечеркнуто? Тогда почему он нас об этом не предупредил? Хотя о чем я, это же Ворон.
В общем, вопросов много, ответов нет. И посоветоваться, кроме Рози, не с кем — передавать содержание наших с ней разговоров кому-либо другому мне даже в голову прийти не могло. Что говорится между нами, между нами и останется.
Зато было про что подумать по дороге, которая знай себе петляла через заснеженный лес. Точнее, было бы о чем подумать, кабы не Мартин с Гарольдом, заспорившие о разбойниках и засадах.
— Здесь разбойников полно, — разорялся Мартин. — Герцоги иные деревни до такого довели, что жителям только выходить на большую дорогу и остается.
— Но не на эту же, — возражал ему Гарольд. — Сам посуди — лес редкий, снег глубокий…
— Да нет тут никого! — рявкнул из начала колонны Фальк. — Сколько можно из пустого в порожнее… Отсюда даже дичь разбежалась давно, какие могут быть разбойники?
— О чем он? — удивился Мартин. — Ничего не понял.
— Поясни, — потребовал Гарольд.
— Вы бы хоть задумались, откуда тут, в лесу, взялась протоптанная дорога? — рассмеялся Карл. — Кому понадобилось ее здесь торить? Особенно если учесть, что торговли на побережье сейчас нет — война кругом. Следы вы читать не умеете, это ладно, вы горожане, кроме как на охоту за стены не выбираетесь, но подумать-то можно? Да и по сторонам поглядеть иногда. Вон дерево срублено, вон… э-э-э… Желтый снег, так сказать. И не только желтый. А вон — обломок от древка алебарды или чего-то подобного из земли торчит. Нет, Гелла, это не деревце, даю тебе слово.
И на самом деле, как это я не замечал подобное сам? А ведь должен был, я же тоже из Лесного края.
— Здесь прошли королевские гвардейцы! — радостно крикнула Магдалена. — Да, Фальк?
— Ну, гвардейцы или нет, я не знаю, но это точно были не торговцы, — подтвердил Карл. — Вон же видно — сапоги подкованные, и шли люди след в след. Разбойникам прямые дороги не нужны, их дело — по кустам таиться да со спины бить, стало быть, воины шли. И не они тут первые топали, вон как снег утрамбован. Мастер, нам ведь ехать всего ничего осталось, верно?
— Ну да, — отозвался Ворон, с интересом слушающий Фалька. — Почти прибыли.
— Ну вот. — Карл хохотнул. — Про то и речь. Здесь то и дело проходят отряды профессиональных вояк, откуда тут быть разбойникам? Что им за интерес тут сидеть?
— За пределами замка голова Фалька начинает варить куда лучше, чем в нем, — заметила Магдалена. — Наставник, возьмите это на заметку.
— Просто он практик, — на редкость благодушно произнес Ворон. — Я это давно понял. Фальку нужно четко понимать, чего надо добиться в конечном итоге и какими средствами для достижения этой цели он располагает. Если эти два условия выполнены, он любому из вас фору даст. Де Фюрьи, не надо улыбаться, я знаю, о чем вы подумали. Нет, у барона в голове не две извилины, каждая из которых отвечает за определенное условие.
— Что? — Карл, услышав эти слова, похоже, обиделся. — Рози, ты правда такое подумала?
— Нет, — кристально честными глазами посмотрела на него де Фюрьи. — Как ты можешь меня в подобном подозревать.
— Если Рози так говорит, значит, еще хуже подумала, — под общий смех добавила хохотушка Сюзи Боннер. — А то ты ее не знаешь?
— Кстати, мне отец рассказывал, что разбойники во время войн часто нанимаются к одной из сторон на службу, — заметил де Лакруа, явно желая перевести разговор в другую плоскость.
