— Нет, — покачал головой Ворон. — Их наставники так не любят меня. Победа ученика — возможность унизить наставника проигравшего и получить признательность собственного учителя. А признательность учителя — это дополнительный шанс выжить при выпускном испытании. Понятно?
Глава 12
Жизнь в военном лагере не затихала ни на минуту, она бурлила и днем и ночью. Ночью она, пожалуй, была даже более насыщенная. Перекликались дозорные, задорно хохотали шлюхи, у костров бывалые воины тоскливыми голосами пели тягучие песни о тяжести ратного труда. Да еще то и дело откуда- то долетал звон стали — негласный запрет на поединки никуда не делся, но никто его особо не придерживался, а потому аристократы из разных королевств охотно пускали друг другу кровь, вспоминая старые фамильные обиды или попросту придумывая новые.
Шеппард как мог боролся с этим злом, но его люди смогли прихватить только тех, кто участвовал в самых первых поединках. Все поняли, что главнокомандующий не разделяет взгляды большинства на высокое искусство благородного поединка, сделали соответствующие выводы, и с тех пор если что на месте схватки что и находили, так это только бездыханное тело проигравшего. Свидетелей данного безобразия, понятное дело, тоже не было, все дружно говорили, что они спали и ничегошеньки не слышали.
Только один раз капитану удалось взять одного из таких нарушителей на месте преступления, то есть со шпагой над трупом, но и тут его постигла неудача — поединщиком оказался один из людей юного принца Айгона. Нет, сам принц было даже предложил заключить своего человека под стражу, заявив, что закон есть закон и он равен для всех. Полагаю, что по молодости лет принц еще верил в то, что мир может стать справедливым, если все люди начнут поступать по закону и совести. Но капитан был человеком опытным и прекрасно понимал, что война кончится и ему придется возвращаться домой, в Миклайт, где его нынешний правильный поступок может быть расценен совсем по-другому, в особенности родными победителя. А они стояли около трона, удачливый боец принадлежал к свите принца неспроста. Там вообще случайных людей не было, только представители родовитых фамилий королевства Айронт. Капитан гвардии — пост, конечно, высокий, но не до безумия. Если перейти дорогу кому-то не тому, то неприятностей не избежать. В результате так это ничем и кончилось. Убитого закопали за деревней, на местном кладбище, и утром про него никто даже не вспомнил.
Впрочем, нашу компанию весь этот шум и гам не печалил ни капли. Полтора года в Вороньем замке нас изрядно закалили, мы могли спать в любых условиях, лишь бы было куда голову преклонить, и есть практически все, что можно прожевать. Приверед и неженок среди нас не осталось. Что до поединков, то тут все совсем уж просто — нам было на них плевать. Хотят люди бодро уродовать друг друга шпагами — это их дело, каждый живет так, как ему нравится. Тем более что нас скучающие аристократы не задевали, более того — демонстративно игнорировали. Мы для них не существовали, особенно те, кто носил до инициации дворянский титул. Они презирали нас, поскольку мы добровольно отринули свое происхождение, забыв о чести семьи, и подались заниматься таким неприглядным делом как магия. Проще говоря: зазорно им было не то что с нами скрестить клинки, но даже и рядом стоять.
До этого мы о подобном не задумывались и с таким не сталкивались, возможно, просто по той причине, что не доводилось нашему брату попадать в места, где столько воинственно настроенных благородных друг перед другом носы дерут. Хотя непосредственно наша компания в свое время на рыцарском турнире побывала, и ничего, никто нам там глаза не колол тем, какой жизненный выбор мы сделали. Правда, там все-таки праздник был. Ну и еще там все при деле находились — кто на трибуне сидит, во все глаза на происходящее смотрит, кто копьем в ближнего своего тычет. А здесь-то — скука невозможная, что еще делать, кроме как всякими глупостями заниматься? Лично меня это не то что не опечалило, а даже порадовало. Я не большой любитель махать оружием, так что подобное отчуждение могло пойти и мне, и всем нам только на пользу. Тем более что полным его назвать все равно было трудно.
Кроме кучи вояк, обвешанных железом, в лагере имелись лекари, которые охотно с нами общались, ощущая некоторую родственность профессий. Маркитантки и шлюхи не делали никаких различий между благородными, магами и просто солдатами, им было главное наличие у людей в карманах звонких монет. Ну и, наконец, были еще собратья по цеху, но они, увы, оказались не настолько приятными собеседниками, как бы нам того хотелось. Прав был наставник, как и всегда. Причем столкнулись мы с ними скоро, через день после того, как прибыли в лагерь. Тот день вообще был богат на события.
Наставник растолкал нас, спящих в пристройке, с рассветом, да еще и отчитал, сказав, что наши девушки, которые остались в доме, уже встали и хлопочут по хозяйству.
— Что они там могут делать? — удивился Жакоб, звучно зевнув. — Вчера же мы целый день возились, теперь полный порядок везде.
Это было правдой, Ворон накануне где-то пропадал с рассвета до заката, настрого запретив нам покидать дом и двор до того момента, пока он не вернется и не сочтет дом пригодными для проживания. В результате мы все сначала дружно убирали наше новое пристанище, а потом еще полдня отчаянно скучали, беззлобно переругиваясь и безумно жалея о том, что с нами нет наших учебников. Отучились мы бездельничать, выбил это из нас наставник. А вот время, напротив, привыкли ценить.
— Мастер, мы нынче переправляемся через реку? — зевая, поинтересовался Карл.
— С чего бы? — озадачился Ворон. — Я чего-то не знаю, Фальк?
— Просто если нет, то какой смысла вскакивать в такую рань? — абсолютно резонно пояснил Карл, сонно хлопая глазами.
