– Мужчины плохо пахнут. Помнишь ли ты хоть одного мужчину, от которого бы не воняло?..
Она целует Авроре пальцы.
– Руки у них мозолистые, часто с грязными ногтями. Что касается запаха изо рта…
Аврора резко вырывается из объятий:
– Ты пытаешься внушить мне отвращение к мужчинам вообще, чтобы быть уверенной, что я не стану встречаться с Давидом? – Она вздыхает. – Я изменилась, Пентесилея. Я больше не считаю, что есть, с одной стороны, чувствительные и смелые женщины, а с другой стороны, склонные к насилию, подлые мужчины. Хорошие люди есть среди тех и других, важна душа, а не ее оболочка из плоти.
– О чем ты мне говоришь, Аврора?
– То, что с нами случилось, заставило меня много размышлять. Когда мы изобрели микролюдей, мы взяли на себя огромную ответственность. И у нас нет руководства типа: «Как создать новый вид и управлять им без проблем за десять занятий».
Аврора встает, садится за стол, вынимает из спичечной коробки три спички и кладет их по-разному, пытаясь, сложить квадрат.
– Некоторые невозможные вещи, однако, возможны.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Слушай, Пентесилея. Я чувствую, что весь мир меняется, и мы не можем замыкаться в своем маленьком мирке счастливой пары, безразличной к тем феноменальным вызовам, в которые превратились последствия наших действий…
Она раскладывает три спички, меняет их положение.
– Давид предложил мне устроить для меня сеанс Ма’джоба. Если я правильно поняла, это ритуал, цель которого состоит в том, чтобы в своего рода сне наяву увидеть свои прошлые жизни. Я отказалась, но однажды, мне кажется, я скажу ему «да». Потому что, что бы это ни вызывало, мне кажется, что я должна увидеть свою жизнь в перспективе. Я должна отдалиться от нее, чтобы понять ее. Думаю, лучше всего это выразил математик Гедель: «Можно понять систему, только выйдя из нее». Выйти за рамки – вот чего мне больше всего недостает. Я задыхаюсь.
– Ты уже совершила ритуал амазонок. Земля говорила с тобой, нет более сильного ритуала.
– Она только производила пузыри… Я не уверена, что могу толковать ее язык.
Пентесилея подходит к Авроре и снова берет ее за плечи. Она перемешивает спички, которые так и не были сложены в виде квадрата. Затем она берет Аврору за руку и подводит ее к окну, чтобы напротив нее находилось ночное светило:
– Мы не нуждаемся в ритуале. Что с тобой тогда случилось, так это то, что у тебя открылись все чувства, ты стала понимать свою планету. Гея постоянно говорит с нами. Она посылает волны, которые идут с поверхности земли и проникают в нас через подошвы ног.
Пентесилея закрывает глаза.
– И Земля мне говорит, что любит свою сестру Луну так же, как я люблю тебя. Страсть, связывающая эти две планеты, сходна с той, которая связывает две наших души, Аврора.
Потом при бледном свете луны королева амазонок раздевает Аврору и обнажается сама.
– Не бойся меня. Будь моей Землей и позволь мне быть твоей Луной, – шепчет она.
Спальня Давида и Нускс’ии находится прямо под спальней Авроры и Пентесилеи.
Они только что закончили заниматься любовью, и Давид еще весь в поту. Он смотрит в окно на звездную ночь.
– Не могу вынести мысли, что нужно ждать каких-то знаков, – говорит Давид. – Наталья иногда бывает очень странной. А если не будет никаких знаков? Если все будет только идти к худшему?
– Иди сюда, – говорит Нускс’ия, – я хочу еще позаниматься любовью. На самом деле я хотела бы только всегда любить тебя. И ни о чем не думать. Чтобы все пошли к черту и чтобы мы с тобой остались вдвоем.
Давид делает глубокий вдох.
– А если нас предоставят самим себе и мы будем одни, одни нести ответственность за свои поступки? – упорно спрашивает Давид. – А если они убьют всех микролюдей?
– Сейчас тенденция скорее к тому, чтобы обеспечивать их существование.
– Как держат свиней на откорм, чтобы потом пустить их на колбасу…
– Верь…
– В кого? В Бога?
– В самих микролюдей. Без испытаний и боли не бывает эволюции.
Эта фраза его не убеждает.
– Это мы несем ответственность за этот кошмар. Мы должны исправить то, что нарушили. Вот это путь к гармонии.
– За кого ты себя принимаешь, Давид? Ты не можешь влиять на все. Ты только маленький человек среди большого человечества, а само оно
