– Эмма 109 и ее бунтовщицы нарушили первый закон, который мы установили. Напоминаю тебе: «Никогда не причинять вреда Великим».
– Вильфрид Курц был извращенцем, садистом, психопатом, – повторяет Давид.
– Ему было 14 лет.
– В таком случае он был четырнадцатилетним извращенцем, садистом, психопатом.
– А теперь благодаря вмешательству Эммы 109 у него появились сотни последователей. Ты можешь их найти в Интернете. Они верят, что, убивая Эмчей, мстят за Вильфрида.
– Аврора, ты же боролась за права женщин. Пентесилея, Наталья, Мартен, Нускс’ия, вы же все боролись против глупости и жестокости… Вы же не оставите свои творения сейчас, когда они больше всего в нас нуждаются! Вы же не бросите меня?
Следует продолжительное молчание.
– Это ты нас бросаешь, – отвечает Аврора.
Давид рассматривает их по очереди, они отводят глаза в сторону.
– Это страх останавливает вас?
Женщина-биолог возражает ему:
– Мы уважаем закон.
– Вы боитесь, – повторяет Давид. – Это тот самый страх, из-за которого большинство рыб не вышли из воды, чтобы передвигаться по земле, опираясь на нее своими плавниками, которые были плохо приспособленными для этого. Только некоторые из них в конце концов пошли на риск и выступили против того, что было принято у их родителей. И они сделали это вопреки мнению других представителей своего вида, я уверен.
– Нет, мотивом нашей позиции является этика, а не страх. Эмма 109 – преступница. Мы должны выдать ее полиции, Давид. Убийство – это зло, и именно мы определили, что за это после смерти попадают в ад. Точка, и все. Зачем нужно было устанавливать законы, если мы их не соблюдаем? – На этот раз она повышает голос. – Хочешь знать, что ты устроил своим вмешательством в Австрии?
Молодая женщина включает телевизор. Телеведущая говорит, читая со своего телесуфлера: «…после их бегства в машине, которая все еще не идентифицирована, Эмчи начинают вызывать беспокойство. Они могут находиться где угодно, и будет трудно их найти. Они едят мало, не используют электронных устройств, они могут спрятаться в простой пещере. Во всяком случае, установлена их предводительница, речь идет об Эмме 109, микроженщине, которая прошла курс подготовки к нападению на иранские центры производства электроэнергии. Отныне ее поддерживают не менее двухсот ее сородичей, которых она, вероятно, сделала своими союзниками в борьбе против хозяев. Кроме того, похоже, что они пользуются пособничеством некоторых людей – предателей, которые, возможно, из-за своего нигилизма…»
Давид берет пульт и выключает телевизор:
– Возможно, весь мир будет против них, но я их не брошу. – Он берется за дверную ручку. – Пусть те, кто разделяет мою точку зрения, последуют за мной.
Никто не шелохнулся.
Он ждет в неподвижности.
Наконец, Нускс’ия поднимается, затем после колебания снова садится.
– Нускс’ия, что ты будешь делать? – спрашивает молодой ученый.
– Мне очень жаль, Давид, но на этот раз ты зашел слишком далеко. Ты не можешь один бороться против всего мира.
– Нускс’ия… – повторяет он.
– Я не знала, что мы окажемся втянутыми в эту ситуацию. Для меня это слишком, – признает молодая женщина. – Я понимаю твой выбор, но, со своей стороны, я не могу…
Она смотрит на остальных, которые с каменными лицами молча сидят вокруг стола. Множество противоречащих друг другу мыслей возникают и сталкиваются друг с другом в ее голове.
Она морщится:
– Ну, что ж. Жаль, что ты не сможешь больше устраивать сеансы Ма’джоба. ОК! Я иду с тобой, Давид!
Она берет его за протянутую им руку. Вместе пара бунтовщиков поднимается в свою комнату, собирает чемоданы и вновь проходит через салон.
Остальные по-прежнему никак не реагируют.
– Прощайте… и спасибо, что вы нам помогли… Во всяком случае, в начале этой авантюры, – горько бросает Давид.
– За вами по пятам будет следовать Интерпол, – напоминает Наталья.
– Куда вы пойдете? Что будете делать?! – восклицает Аврора.
– Это наше дело.
– Это идиотизм, – говорит она. – Это неправильно понимаемая гордыня.
