выпорхнувших из высокой травы перепелов, когда бесплодные каменистые просторы Диких земель сменились зелеными лугами у подножия Сиодар.
Рабыни уже несли в высоких кувшинах воду из горного ручья, что обнаружился с восточной стороны лагеря прямо за высящейся среди густой травы голой скалой, похожей на вспоровший брюхо земли каменный кинжал.
Одна из женщин – юная смуглая красавица с кувшином на плече в сером платье, перетянутом зеленым поясом, – рабыня к’Хаиль Фенэ, улыбнулась Вирду и сразу опустила глаза. Другие захихикали.
Вирд тоже усмехнулся краешком рта и подумал, что к’Хаиль Фенэ совершенно по-другому обращается со своими рабами, нежели к’Хаэль Оргон – у того девушки не заигрывают со свободными, да и вообще редко смеются.
Проснуться среди ночи Вирда заставила естественная потребность. Почему-то журчание протекающего неподалеку ручья в тишине делало эту потребность совершенно невыносимой. Вирд вскочил и стал пробираться сквозь ночной лагерь к его краю. Он обходил растянувшихся на одеялах или просто на голой земле спящих людей, иногда переступая через чьи-то раскинувшиеся руки и ноги.
Здесь, у перевала, удобного места для отдыха такого количества людей было не так уж и много. Никто, конечно, не хотел ложиться на склоне, чтобы потом во сне скатиться вниз и намять себе бока об острые камни. А ровных участков, обильно поросших мягкой травой, оказалось совсем мало. Конечно, самое лучшее место в первую очередь занял шатер хозяек (в этот раз они вдвоем ограничились одним кровом), затем выбор предоставили Мастеру Музыканту и его ученику, потом – вольнонаемным и приближенным рабам. Остальным же приходилось ютиться там, где можно было вытянуть ноги, но среди рабов действовало правило: в тесноте, да не в обиде.
Поэтому Вирд с таким трудом пробирался за лагерь. Конечно же Мастер Гани Наэль, проснись он по той же причине, не стал бы протискиваться через плотно лежащие ряды рабов в поисках подходящего места. Для этих целей у него был специальный ночной горшок, который утром менял один из рабов. Но то Гани Наэль, а он – Вирд хоть и не раб уже, но все же человек, непривычный к таким преимуществам…
Вирд выбрался наконец из тесноты лагеря и уже через пару минут ему значительно полегчало. Теперь мысли были заняты тем, как протиснуться обратно и найти за лабиринтом спящих тел свое одеяло, желательно не наступив ни на кого, да еще и в кромешной темноте. Правда, время от времени полная луна выглядывала из-за гонимых горным ветром облаков, и тогда становилось достаточно светло. В одно из таких мгновений Вирд заметил стоящую рядом с высоким камнем фигуру человека. Он невольно вздрогнул, но тут же успокоил себя: постовой или просто человек, которого подняла та же причина, что и его самого.
Вирд отвернулся, оправляя одежду, и когда вновь взглянул в сторону камня – человека там уже не было. А еще через мгновение чьи-то руки взметнулись у него из-за спины, и Вирд отшатнулся, вскинув ладони к лицу. Тут же его правая рука оказалась выгнута и прижата к горлу накинутой удавкой. Человек позади тихо выругался, ему мешала рука Вирда – такая позиция плохо подходила для осуществления его планов. Вирду силой стягивающейся удавки больно вдавило костяшки пальцев в кадык, и он захрипел. В отчаянной попытке освободиться он вцепился левой рукой в шнур и дернул изо всех сил – небольшое послабление, вырванное на долю секунды, позволило высвободить правую руку и перехватить удавку.
Но убийца был очень силен, а у Вирда хватало сил только на то, чтобы не дать веревке окончательно затянуться на его шее, он не мог ни освободиться, ни закричать.
– Где ошейник? – прошипел человек, тяжело дыша прямо ему в ухо.
Даже если бы Вирд захотел ответить ему, то не смог бы. Из его горевшего как от ожога горла вырывался только сухой хрип.
Убийца усилил натиск, и Вирд почувствовал, что у него темнеет в глазах. Его мышцы напряглись до предела, а сухожилия на руках, казалось, сейчас порвутся.
– Ни звука! А то выпущу кишки! – вновь прошелестел голос; Вирд ощутил укол в левом боку и тут же понял, что сжимает в обеих руках перед собой свободно обвисший шнур – человек бросил одно оружие и ловко пустил в ход другое.
– Ошейник? Он у тебя? – Вирд знал, что убийце не потребуется много времени и сил, чтобы вогнать нож ему в бок. Он до сих пор не сделал этого только потому, что не был уверен в наличии сейчас у Вирда ошейника эффа.
Вирд молча застыл, а человек, теряя терпение, стал обшаривать его свободной рукой и уже через миг нащупал у него за пазухой то, что искал. Убийца удовлетворенно хмыкнул, забирая добычу, и ловкая рука с кинжалом взлетела к горлу Вирда, в то время как вторая змеей обхватила его плечо и грудь – ночному охотнику показалось более надежным и тихим перерезать жертве горло, чем вспарывать бок.
Но нож только скользнул по шее… Послышался полустон-полувскрик – и руки, разомкнувшись, раскинулись в стороны, а высвобожденный из смертельной хватки Вирд повалился на землю, держась за горло. Из неглубокого пореза сочилась кровь. Луна вновь вышла из-за облаков и осветила фигуру Гани Наэля, стоявшего над растянувшимся в нелепой позе телом неудавшегося убийцы.
– Ты ранен? – спросил Мастер Наэль.
Вирд только захрипел в ответ, его горло болело невыносимо. Он увидел ошейник эффа в мертвой руке убийцы и неловко потянулся к нему дрожащей рукой, но в глазах снова потемнело, и Вирд отшатнулся, так и не достигнув цели.
Гани, заметив его попытку, нагнулся и подобрал сокровище Вирда. Он посмотрел на него – странную шипованную вещь красного цвета, держа на вытянутой руке:
