пить этот, вполне вероятно паленый, алкоголь мы не собирались, чай, не самоубийцы.
— Ну, что скажешь? — спросила я Теодора, когда мы сели в машину.
— Толик? — сложив на груди руки, мрачно спросил он.
— А ты хотел, чтобы я российского журналиста величала Теодором? Может, еще и обращаться прилюдно к тебе как к «мистеру Мортему»? — ничуть не устыдилась я. — Проверять-то будем? Я ведь не знаю, что и как искать.
— Да, проверять надо, — кивнул он, тут же сменив настрой и перестав сердиться за самовольное переименование. — Не нравятся мне эти двое городских, заявление, что необходимо подождать, и то, что потом трое местных пропали.
— Значит, покупаем корзину, молоко, творог и сметану, — отозвалась я и завела машину.
— А молочное для чего? — не понял иностранец.
— А к лешему ты с пустыми руками пойдешь? И давай-ка заглянем к этому деду, у которого черный дым из трубы валит. Банник шалит, похоже. Ну и к тетке Катерине. Вдруг и вправду моя коллега, может, она знает что-нибудь в таком случае.
Мы быстро проехались. Сославшись на свое городское невежество, я попросила деда Леху, радушного хозяина крепенького, хоть и старого дома показать мне, как устроена изнутри настоящая банька. Банника я не обнаружила, что довольно странно. То ли спрятался, испугавшись ведьмы и мага смерти, то ли действительно нет его тут.
Катерина оказалась никакой мне не коллегой, а самой обычной женщиной, которая увлекалась агрономией и покупала по почте хорошие семена и удобрения. А свой огород нежно любила и тщательно за ним ухаживала.
Михаил сообщил, что всё одно ничего не найдем. Высохли грибницы под корень, словно стер их кто. Но продал нам новенькую корзину. А чего не продать? Ему приработок, а дурь залетных городских журналистов его не касается.
Последним делом была покупка молока, сметаны и творога. Я всего взяла с запасом, да еще и яиц десяток. Пригодятся.
Смеркалось, и, по-хорошему, не стоило бы нормальным людям лезть в лес на ночь-то глядя. Переночевать бы у кого из местных, попросившись на постой, а вот с утра… Но то — нормальным, а мы ими не являлись ну вот никак. Некроманты так вообще по ночам в основном работают. А потому мы припарковали машину у дома на окраине деревни, заплатив хозяину за присмотр, нагрузились вещами, рюкзаками, едой и отправились в лес. Журналисты мы, шизанутые слегка, а потому нам вслед крутили пальцами у виска, но не отговаривали.
Когда мы вошли под кроны деревьев, я вытащила из-за пазухи Беллу и посадила ее на ближайшую березу, а Енька высунул мордашку из рюкзака Теодора и попросил выпустить его на волю. Не хотелось демонстрировать наших фамильяров людям, поэтому пришлось принять меры.
— Арина, ты знаешь, куда идти? — спросил меня енот, тогда как его хозяин молча осматривался и к чему-то будто принюхивался.
— Сейчас найдем полянку почище и там устроимся, — пояснила я и присела на корточки. Приложила обе ладони к земле и позволила силе течь, чтобы почувствовать окружающее пространство. Через пару минут встала и указала направление: — Туда.
Мортем бросил на меня заинтересованный взгляд, но ничего не сказал, лишь покрепче перехватил вещи и пошел за мной. Белла перелетала с дерева на дерево, Евграфий шустро бежал, периодически отвлекаясь на кусты и деревья и что-то вынюхивая.
— Арина, ты ничего не чувствуешь? — нагнал меня в спину вопрос некроманта.
— Чувствую, — не оглядываясь, ответила я. — Смерть здесь побывала не так давно. Земля… плачет. Только я не могу понять, откуда идет это… это.
— Именно, — буркнул Мортем.
Больше мы не разговаривали. Я довела своих спутников туда, куда меня манило чутье. Сбросила на землю рюкзак и остальные вещи и принялась давать указания.
— Енька, натащи сухого хвороста. Ветки не ломай, Хозяин будет недоволен. Белла, сухую траву и кору. Тео, ты будешь ставить палатку или снимешь дёрн и приготовишь место для костра?
— Я не знаком с конструкцией палатки, — после небольшой заминки отозвался мой напарник. Ведь его можно так называть, раз меня к нему приписали на время расследования?
— Тогда — костер. Только кострище тщательно делай, чтобы не спалить вокруг траву. Хозяин леса не любит, когда в его вотчине хулиганят.
Некоторое время у нас ушло на то, чтобы разбить лагерь. Я ставила палатку, раскладывала в ней спальные мешки, свой, служивший мне уже не первый год, и одолженный у Николая. Затем разобрала припасы, потому что время близилось к ужину и все проголодались. Пообедать в дороге не удалось, и желудок был крайне недоволен таким наплевательским отношением к нему.
И вот все было готово, ужин расставлен, в котелке над огнем нагревалась вода для чая. Я выдала сначала порции фамильярам, налив им еще и молока, купленного в деревне. Звери принялись за еду, а Мортем посмотрел на меня вопросительно, так как я сидела, прислушиваясь к чему-то, и не торопилась приступать к трапезе.
— У нас гости, — негромко проговорила Белла через несколько минут, отвлекаясь от мисочки с орехами.
