– Не подождет, – отрезал Янычар. – Собираемся… Инга!
Янычар повернулся к девочке.
Она встала.
– Поднимай всех, нам нужно идти. Так, чтобы никто не отстал и не потерялся. Понимаешь?
Инга кивнула.
– Вот и хорошо, если вам что-то нужно забрать – забирайте. В принципе, там все есть, так что особо ничего тащить не нужно. Хорошо?
– Хорошо, – улыбнулась Инга.
Хорошая у нее улыбка, подумал Янычар. И вырастет девочка красавицей. Если ей дадут возможность вырасти…
– Петруха, отдай Денисычу свой автомат.
– Зачем свой? Я захватил стволы убитых придурков. И Денисычу хватит, и этому, китаезе…
– Филиппинцу, – поправила Петруху девочка.
– Хорошо, как скажешь, – торопливо согласился Петруха. – Филиппинцу. А мутный этот мужик в пиджаке не хочет брать автомат. Сидит со своей пукалкой, блин.
– Ничего, и так доберемся, – сказал Янычар, и они действительно добрались без проблем.
Пару раз Янычару показалось, что мелькнули невдалеке какие-то тени, но, скорее всего, показалось. Мутанты не прячутся, если есть возможность напасть. Они всегда хотят есть.
Янычар показал Денисычу, как пользоваться бойлером, генератором, открыл кладовую с морозильником и оружейную комнату.
– Мать твою… – простонал Денисыч, разглядывая оружие, расставленное и развешанное вдоль стен. – Это ж с кем он воевать собирался?
Ничего противотанкового, к сожалению, не было. Нашлась большая коробка с патронами к «Протекте» – и за то спасибо. И «Хеклер и Кох» оказались очень кстати, Янычар проверил работу механизма, быстро снарядил десяток магазинов патронами из коробок, засунул их в карманы своей разгрузки.
Взял еще четыре штуки магазинов к «стечкину». Вот когда пожалел, что выбросил пустой магазин на дороге и не подобрал, когда была такая возможность.
Получалось тяжело, но терпимо. Янычар не собирался совершать большие переходы. Спохватился, достал из своего ранца запасные стволы к пулемету, отдал Петровичу.
– Чего я это железяки таскаю, сам носи.
– А ты далеко собрался? – спросил Петруха и подозрительно прищурился. – На ночь глядя…
– Хочешь со мной пойти? – Янычар в упор посмотрел в глаза Петрухи. – Если хочешь – пошли.
– А дети? – помявшись, спросил Петруха и отвел глаза.
– Хочешь умереть ради деток? Ты в курсе, сколько их в Москве погибло? А по всей России? Тебе это спать не дает? Читал как-то, что еще до революции, если в цыганской семье возникала ссора или даже драка, то родители хватали младших детей за ноги и дрались детворой. И ничего, не вымерли… Остаешься?
– Я… Наверное, останусь… Если завтра вдруг появятся эти уроды…
– Появятся, – уверенно пообещал Янычар. – Ты что собираешься КПВТ противопоставить? Домик крепкий, но не бункер с линии Маннергейма. Через десять минут от него ничего, кроме руин, не останется. И тебя под ними. А если подгонят БМП, то…
Петруха поднял лицо к потолку, зажмурился и прошептал что-то. Потом посмотрел на Янычара – уверенным и твердым взглядом:
– Остаюсь. Надоело бегать. Егорыча бросил, ребят своих бросил… Пора бы уже и опомниться. Остаюсь.
– Герой? Подвиг решил совершить?
– Дурак ты, Янычар! Какой, на хрен, подвиг? Человеком себя чувствовать хочу, тебе, может, не понять…
Янычар покачал головой:
– Как знаешь. Я думал, ты умнее… Позови сюда чекиста… Ну, того, придуренного с ПСМ.
Петруха привел чекиста. Пока Янычар с ним разговаривал, на лице у Петрухи нельзя было ничего прочитать. Потом, когда разговор закончился и чекист ушел, Петруха глянул в глаза Янычару и что-то попытался сказать.
– Все, – сказал Янычар. – Курочка встала – место пропало. Я ухожу, ты остаешься. На хрена мне еще такая обуза, как ты. Любишь детей – оставайся с ними.
Петруха ничего не ответил, молча отошел в сторону, пропуская Янычара.
Но уйти из дома, не прощаясь, у Янычара не получилось. У выхода его ждали Инга и Денисыч.
– Идешь, значит… – сказал старик.
– Иду, – кивнул Янычар.
– Тут этих зверей с полтысячи бродит, – сказал Денисыч. – Ну, может, чуть поменьше, но все равно…
