реальней.
И вот настал час икс. Без тени сомнения Тиффани облачилась в невесомый бронежилет телесного цвета, который растекся тончайшим слоем, измеряемым в микронах. Потом пришел черед парадной формы. Белоснежная форменная рубашка, специально взятая на размер меньше, буквально вырисовывала каждую деталь соблазнительного бюста девушки. Черная бабочка и военный берет, вкупе с форменными брюками в облипочку довершали вынос мозга мужчин. Да что там мужчин, даже девушки невольно засматривались на бравого сержанта военной полиции, которая смело вошла в центральный холл госпиталя и предъявила дежурному стандартный запрос о здоровье имперского офицера, находящегося в госпитале на излечении. Вот только не заверенный электронной подписью. Такое хоть редко, но бывало. Инструкции предписывали строго заворачивать таких визитеров.
Но несчастный лейтенант охраны, пялившийся попеременно то на торчащие из форменной рубашки соски, то на плавные изгибы бедер сержанта военной полиции, шлепнул свою электронную печать на запрос, даже не читая его.
– Если можно, то сделай мне полный доступ, я хотела к подружке заскочить в зону «Б». – Тиффани потупила глазки и кокетливо улыбнулась офицеру. Тот, плохо соображая, что делает, вдогон пометил запрос как приоритетный, разрешив девушке доступ практически всюду.
Искин, отвечавший за пропускной режим, считав оформленный приоритетный допуск, предоставил девушке режим «зеленого коридора», и Тиффани беспрепятственно проходила посты охраны, лишь ощущая раздевающие, сальные взгляды у себя на ягодицах.
Если честно, то ей было немного не по себе, но Тиффани держалась молодцом. Ее милый офицер находился в бессознательном состоянии и, если верить полученной информации, был практически мертв.
Лишь шумиха, поднятая прессой о неблаговидных делах Комитета ревнителей власти, позволила протянуть Саломатину лишние сутки жизни. Умирающий герой отгремевшей войны был подключен к лучшему реанимационному комплексу. Но и только. Ни врачей, ни медсестер рядом с ним не было.
«Оставлен умирать», – решила Тиффани, входя в белоснежную палату, где лежал Андрей.
Вновь в руках девушки оказалась посеребренная ампула-жук. И как в прошлый раз ампула, словно живая, чуть шевельнулась. Крылья насекомого раскрылись, и Тиффани опять услышала ментальный призыв: «Пора?»
– Пора, – тихо произнесла девушка и аккуратно посадила этот древний реликт на прозрачный пластиковый кожух автоматического медицинского аппарата.
Жук деловито ожил и заводил своими усиками во все стороны. Затем он невероятным образом проплавил в сверхпрочном триплексе дыру и свалился на плечо Саломатина. Дальше, не теряя темпа, резво перебирая лапками, пробежался практически по всему телу человека и замер в районе паха. А следом что-то произошло, и вот пустая ампула, лишившаяся своей начинки, тихо опала на пластиковое покрытие лежака.
Что делать дальше, Тиффани не знала. Но внезапно вновь в голове раздался голос жука: «Идет подбор терминов. Реконвалесценция завершится через двенадцать часов. Ждите сообщения».
Шокированная Тиффани медленно вышла из палаты, понимая, что все двенадцать часов тут находится глупо. Мгновенный запрос по сети, и полученный ответ: «Реконвалесценция – процесс восстановления нормальной жизнедеятельности организма после болезни» – успокоил девушку.
Тиффани не видела, как внезапно, сразу после ее ухода, зажужжал реанимационный комплекс. Замигали огоньки и ожили многочисленные манипуляторы. Встрепенулись два наблюдателя из СИБ, до этого пялившиеся на аппетитные формы Тиффани, наблюдая за ней через многочисленные камеры. Но переключившись на осмотр медицинского робота и проконтролировав его работу секунд сорок от силы, успокоились и принялись вновь рассматривать со всех ракурсов соблазнительного сержанта военной полиции, приходившего к объекту наблюдения.
Их мало волновало, что цифры контроля расходников стали резво стремиться к нулю. За считанные минуты в организм больного было впрыснуто неимоверное количество микроэлементов, лекарств и питательных витаминов.
Здесь опять, как и рассчитывала Тиффани, одевая столь вызывающую форму, сработал принцип «сиськи – наше все».
Новый мысленный посыл древнего реликта застал девушку в музее госпиталя. Вполне удобное место, дабы не сойти с ума от томительного ожидания: «Реконвалесценция завершена. Объект будет разбужен через пятнадцать минут».
Девушка с трудом подавила позыв немедленно бежать к своему любимому. Обдумав маршрут движения, Тиффани двинулась в путь и ровно через пятнадцать минут оказалась в палате Саломатина.
Едва она оказалась внутри, как тут же дрогнула крышка аппарата, отъезжая в сторону. И молодой человек, словно вынырнув с большой глубины, сделал судорожный вдох. Затем он открыл глаза и с натугой сел.
Для Саломатина это было не меньшим потрясением, чем для Тиффани. Андрей очнулся именно в тот момент, когда его тело самостоятельно начало садиться. Но, на удивление, ясность мыслей он не потерял. Слишком тревожные сообщения в виде искорок получил он: «Перестройка организма не завершена», «Угроза жизни максимальна», «Открыт доступ к боевым видам излучения», «До начала полного слияния шесть часов».
– Нужно спешить. Сейчас здесь будут все имперские службы. Я стал слишком ценным призом. – Андрей, не стесняясь, выругался длинно и нецензурно. Затем с трудом сполз с кушетки и поцеловал опешившую Тиффани.
– Андрей? – робко, по-детски спросила девушка, пытаясь понять, что сейчас с ним.
