кодом первой категории. Здесь у нас на всей базе разве что у главнокомандующего есть допуск.
– Трогать его нельзя?
– Смотри сам, я тебе что, советник, советы давать. Но парень резкий и прекрасно тренированный. Он без проблем уложил твоих ребят. Не самых, кстати, худших. И закон на его стороне.
– Спасибо. – Винсент тут же организовал по сети перевод очередного денежного поощрения своему агенту и скомандовал своим архаровцам:
– В госпиталь к Римо.
Бар-караоке был тем самым местом, где Андрей мог сейчас привести свои мысли в порядок. Регина и ее подружка радостно голосили что-то в микрофон, вытягивая весьма душевно какую-то песню, попутно успевая глотать коктейли, в изобилии заказанные молодым офицером.
Ворох разнообразных мыслей кружил вокруг да около, не давая сосредоточиться. Сказать, что Андрей был шокирован, значит, ничего не сказать. Эта стрельба и расстрел контрабандистов стал венцом всей фантасмагоричности событий, что происходили с ним в последнее время.
Имея за плечами академию, Андрей четко представлял свои физические возможности. И мог сказать со всей ответственностью, что не он контролировал ситуацию, а она вела его вплоть до роковых выстрелов.
И если сам разговор, так неудачно сложившийся, еще как-то поддавался контролю, то вот потом его тело действовало практически самостоятельно, весьма напугав боевого звездолетчика. Слишком странными были эти неведомо как приобретенные рефлексы.
– Вы позволите? – громко прокричал весьма представительный мужчина, одетый в безукоризненную форму мастер-сержанта космопехоты.
– Присаживайтесь. – Андрей мгновенно оценил подошедшего и его сопровождение, усевшееся за соседний столик. Рука вновь почти сама, на рефлексах, потянулась к кобуре игольника.
– Не надо. Я пришел только поговорить. – И гость выложил на стол маленькую коробочку. Генератор помех, имевший в народе прозвище «белый шум».
– Мы пойдем, попудрим носик. – Регина и ее подружка все поняли правильно и спокойно предоставили мужчинам время побыть наедине.
– Винсент Готти. Я самый старший здесь. И босс тех олухов. – Мастер-сержант неуловимым движением сжал пальцы правой руки в кулак.
– Андрей Саломатин. – И Андрей, сжав так же руку в кулак, тихонько ткнул своим кулаком в кулак Винсента. Знаменитый жест боевого братства космодесантников.
– Глупо все получилось. У меня нет к тебе претензий. Ты был в своем праве.
– Но раз ты здесь, есть какое-то «но»?
– Репутация. Мы приобрели на станции весьма устойчивую репутацию. И негоже нам ее ронять.
– Предложения?
– Завтра ты улетишь. Груз, тот, что ты хотел, будет загружен. От меня будет еще презент. Но ты никогда больше не будешь упоминать об этом инциденте. И если потребуется еще раз провезти груз, все будешь решать через меня.
– В чем ваш интерес?
– Будет слух, что того, кто рискнул так поступить, мы закопали.
– Что мешает тебе это сделать на самом деле?
– Риск. Если играешь в покер, поймешь. По шансам банка. Твоя смерть неизвестное со множеством переменных. На контрабанде спиртным мои идиоты имеют не более пятидесяти тысяч лат. Я проворачиваю сделки на миллионы.
– Тебе нужна тишина и покой здесь на станции?
– Приятно было познакомиться, господин старший лейтенант. Свои координаты я скинул тебе на почту…
– Что хотел этот громила? – Регина смешно надула губки, требуя внимания и поцелуя.
– Торговые дела, милая. Куда двигаем дальше? – Андрей одной рукой приобнял подружку, другой Регину. Девочки не возражали. Молодости несвойственно отчаиваться, ей свойствен оптимизм.
– Гулять… – девочки захихикали, настраивая Андрея к подвигам в предстоящую ночь.
Пофигизм – наверное, самое правильное слово, которым, если бы Андрея попросили, можно было охарактеризовать этот самый дальний боевой форпост империи.
Красивое название Каср-аль-Хамр не спасало. Монументальный силуэт базы на поверку оказался хаотичным нагромождением непонятных конструкций, причальных сооружений и разбитых звездолетов, поставленных на вечный прикол.
Первое впечатление шокировало. Это было необъяснимо. Здесь никому ничего было не нужно. Потрясения начались для Андрея с обычного туалета. Захотев банально отлить, Андрей натужно открыл дверцу гальюна и замер, обозревая открывшуюся картину. Весь туалет был заставлен бутылками из-под алкоголя. Пол был полностью выстлан ими, кабинки туалета были доверху заполнены бутылками под двухметровый потолок. А к писуару вела узкая тропинка сантиметров сорок шириной. Всюду на базе царили грязь, мусор и общая неустроенность.
