– Кости не сломаны, но ты сильно повредился. Растяжения мышц, сдавливание. Травма, одним словом.
Из объемных карманов комбинезона она извлекла свертки с травами, скрученными в жгуты, и спустя несколько минут рука Аякса была обернута ими.
– Все будет хорошо, опухоль пройдет, – прошелестел голос девушки. – Не напрягай пока что руку, и уже к вечеру ты поправишься.
Она была уже почти в дверях, когда Аякс очнулся и спросил:
– Милая, почему ты называешь нас дикарями? Ведь дикари – это как раз вы.
Девушка замерла в дверях. Видимо, она улыбнулась под своим платком.
– Вы можете излечить травму руки, как это сделала я? – спросила она.
– Конечно могли бы, – вмешался Марк. – Просто наш вертолет разбился, и аптечка с лекарствами пропала. А в городской больнице вообще могут творить чудеса медицины, о которых вы даже никогда не слышали. Конечно, мы благодарны тебе за твое искусство, но…
– Но это же и есть дикость – зависеть от лекарств в аптечке и от больницы, – возразила девушка-лекарь. – Культурный человек лечится у самой природы, у окружающего мира. Те, кто оторвался от природы, кто живет искусственной жизнью, – и есть дикари. Кроме того… – Она ненадолго замолчала. – Кроме того, вы убили животных, как я слышала. Кабанов, они теперь мертвы из-за вас. Разве это не дикое поведение? Ведь жизнь любого теплокровного существа священна.
Ее карие глаза взглянули укоризненно, и девушка скрылась.
– Какая глупость, – изрек Аякс, едва за молоденькой гостьей закрылась дверь. – Жизнь теплокровного существа священна… Дались им эти кабаны. Да если бы мы не убили их, то сами были бы мертвы уже давно!
– Дело в том, что здешние люди умеют как-то общаться с животными, – высказал свою догадку Марк. – По крайней мере, они это утверждают. Надо бы проверить.
Он подумал о том, что проверить и правда следовало бы. Городские жители так мало знают об обитателях открытого пространства, что если уж ему, Марку, довелось побывать тут, нужно узнать как можно больше – это придаст блеск и научность его рапорту, который он напишет по возвращении.
«Ага – по возвращении, – тут же ответил он сам себе с сарказмом. – Ты еще вернись сначала, прежде чем писать рапорты! Недаром из открытого пространства мало кто возвращается, а тех, кто успел пообщаться с дикарями, и вовсе нет».
Можно себе представить, какая паника сейчас царит в городском авиацентре: упал вертолет, а два человека пропали среди открытого пространства. Спасатели прилетели в указанную точку и не нашли там никого, кроме туш убитых кабанов.
Искать пропавших в лесу никто не решится. Спасатели станут круг за кругом на небольшой высоте облетать место происшествия, надеясь найти пропавших. И что же? Землянки, скрытые кронами деревьев, с вертолета никто не увидит…
«Что с нами сделают здесь? – размышлял Марк. – Вечером поведут на праздник, как сказал Захария. Что это за праздник в честь нас? Может быть, это такой праздник, в конце которого с нас сдерут кожу живьем и съедят?»
А почему бы и нет? Никто ведь не знает, на что способны эти лесные жители. За много столетий, что две ветви человечества жили раздельно – в городах и в лесу, – они могли сильно разойтись в своем развитии…
Вероятно, Аякс думал о том же самом, потому что внезапно задумчиво сказал, как бы отвечая мыслям Марка:
– Вряд ли нас убьют. Наверное, не стоит этого бояться. Она ведь только что сказала, что жизнь теплокровных священна. Мы же с тобой теплокровные? Ну вот. Если уж кабанов нельзя убивать, то нас – тем более.
Аякс улыбнулся, и Марк вдруг сообразил, что его бывший арестованный может быть вполне доволен произошедшим. Что ждало его в городе, куда они летели на вертолете? Тюрьма, допросы, суд, а затем долгие годы одинокого труда где-нибудь в горах или в пустыне.
А здесь хоть какая-то перспектива: Аякс ведь рыбак и охотник. Правда, здесь нет Царства, жизнь без которого немыслима для всякого культурного человека, но ведь, кажется, этот Аякс не слишком-то культурен – во всяком случае, для него Царство не представляет такой уж ценности…
Праздник проходил на большой поляне, освещенной кострами, огонь которых разгонял тьму, наползавшую с краев обступавшего со всех сторон леса. Когда Захария, пришедший за гостями-пленниками, привел их из землянки, все было уже готово – большая поляна освещалась всполохами костров, рассыпавших искры в ночной темноте и взвивавшихся к небу своими тонкими колышущимися языками.
Марк даже застыл на мгновение, пораженный масштабом праздника, которого прежде не мог предполагать. Насколько он мог судить, на поляне собралось человек пятьсот – мужчин, женщин и детей.
По представлениям городских жителей, дикарей, живших в открытом пространстве, вообще было очень немного: так – редкие группы, блуждающие среди руин прошлого и питающиеся побегами растений. Марк так именно и представлял себе то, что происходит на бескрайних пространствах Земли, оставленных человечеством.
Как оказалось, жизнь в открытом пространстве выглядела, по крайней мере, не совсем так, как о ней рассказывали люди в городе. Пятьсот человек – это немало, и они отнюдь не выглядели жалкими побирушками: мужчины одеты нарядно, женщины веселы, а дети резвы. Правда, рассмотреть женщин было невозможно – все они были в комбинезонах, своим покроем тщательно скрывавших фигуры, и все замотаны платками по самые глаза. Но зато что за
