свободы и прогресса.
– Я не враг общества, – сказал улыбающийся Самфан. – Просто у меня маленькая человеческая слабость, за это меня и изолировали.
Он проникновенно взглянул в глаза Марку.
– Разве за слабость изолируют? – удивился полицейский, почувствовав в словах осужденного преступника что-то не то. – Слабости – это священное право человека. Удовлетворение любой слабости, любого желания – наша обязанность, это способствует свободному развитию личности.
– Ну, дело в том, что мне нравится душить детей, – извиняющимся тоном произнес Самфан. – Совсем маленьких таких, вы меня понимаете? И только мальчиков, девочки мне неинтересны. Берешь так вот пальцами за то-о-о-о-ненькую шейку и сдавливаешь. Только медленно, чтобы ощущать пальцами, как жизнь уходит из тельца. Такого ма-а-а-аленького…
– И скольких детей вы задушили? – поинтересовался Марк.
– Только двоих, – вздохнул управляющий заводом. – Больше не успел, меня арестовали.
– Правильно сделали, – кивнул Марк. – Удовлетворение слабостей и желаний не должно наносить вред другим людям. А вы не просто нанесли вред, а убили…
– Ну да, ну да, – охотно согласился Самфан. – Несу справедливое наказание. Пойдемте, я покажу вам завод. Скоро за вами прилетят спасатели, а вы так и не увидите, чем мы тут занимаемся.
До прилета спасателей из города еще оставалось время, и радушный Самфан предложил провести для гостя экскурсию.
– Сами понимаете, – объяснил он, – людей новых тут не бывает, так что поневоле немножко скучаешь. Пойдемте, я с удовольствием покажу вам все. Вы же никогда не бывали на продовольственных заводах?
Голова Марка была занята совсем другим, но он не нашел способа отказаться.
– Мы занимаемся выращиванием мяса, – пояснил Самфан, когда они вошли в огромный зал с искусственным освещением, где стоял ужасный грохот, происхождение которого Марк поначалу не смог определить.
– Наша специализация – говядина, – продолжал хозяин. – У нас здесь коровы, самые лучшие в мире.
Он захихикал и покрутил головой, низко посаженной на круглых покатых плечах.
– Впрочем, что я говорю? Конечно, наши коровы – самые лучшие, потому что нигде больше не выращивают коров. Мы – единственный завод коровьего мяса на всей планете.
Такого Марк не только никогда прежде не видел в своей жизни, но даже не мог предполагать. Хотя много ли он вообще знал о животноводстве?
Коровы висели рядами, подвешенные на автоматах примерно в метре от бетонного пола. Каждое животное было крепко сжато металлическими захватами в нескольких местах так, что упасть оно никак не могло.
К шее каждой коровы была подведена трубка, откуда поступала питательная жидкость. Внизу же имелся поддон, куда стекали моча и испражнения животного.
Всего рядов было пять, по сто коров в каждом ряду. Были тут маленькие телята и совсем взрослые, полновесные. Автоматы, держащие коров, периодически приходили в движение: трясли корову, переворачивали ее, заставляли двигаться растопыренные, висящие в воздухе ноги…
– Так вот откуда шум и лязг, – понял Марк, увидев, с каким грохотом железные захваты обрабатывают своих пленниц. – Долго ли вы их тут держите? – спросил он у шедшего рядом Самфана. – И зачем вы с ними так обращаетесь? Им же, наверное, неприятно тут находиться.
– Они находятся тут всю жизнь, – ответил хозяин успокаивающе. – Никакой другой жизни они не знают. Совсем маленький теленочек подвешивается вот сюда и проводит всю свою жизнь в этом самом положении. До тех пор, пока не вырастет окончательно и не пойдет на мясо.
– Но почему? Я слышал, что коровы пасутся на лугах и щиплют траву, – возразил Марк, припоминая уроки по естествознанию в детские годы.
– Так было очень давно, – покачал головой Самфан. – Это дорого и совершенно неэкономично. Нужны пастбища с хорошей травой, причем огромной площади. А кто будет пасти коров? А кто станет охранять их от диких животных? Кругом леса, так что пришлось бы огораживать пастбища по периметру и постоянно следить за ограждением.
Да, об этом Марк сначала не подумал. Конечно, это дорогое удовольствие.
– А зачем эти автоматы так трясут их? – поинтересовался он. – Им же наверняка больно. Боль-то они чувствуют…
– Автоматы трясут коров для того, чтобы они находились в движении, – пояснил смотритель завода. – Это замена прогулок по лугам. Животное должно двигаться для того, чтобы нарастало мясо, – это необходимое условие.
Марк огляделся еще раз по сторонам. Отовсюду слышалось мычание, грохот железных захватов. Растопыренные ноги подвешенных животных, их вытаращенные глаза… И так они проводят всю свою жизнь. Практически с рождения до того момента, когда будут забиты на мясо.
– А как их умерщвляют? – спросил он. – Вы сами это делаете?
– У нас завод-автомат, – ответил Самфан. – Тут все делается автоматически. Наше дело – только следить за подачей питательной смеси по трубкам и за функционированием всего остального – слива нечистот, например. Одним словом – координация. А так все делают машины, и умерщвляют тоже. Когда автомат замеряет достаточный вес для данного животного, оно подлежит забою. Видите вот эти краны и рельсы на потолке? Вот по ним животное в таком
