— Я не хочу, что бы тебя наказывали.
— За что, маленькая?
— За убийство одного из вас. Ты сам говорил.
— Меня не накажут, Ру. Я в своем праве.
— Как это?
— Я на своей территории. И это ведь твой подарок. Помнишь?
Тут я встрепенулась, пытаясь отогнать липкий сон.
— Не понимаю.
— Веди себя как равная, Ру. И тогда никто не усомнится в правильности моих действий.
А дальше я врубилась. Наверное, так действительно было лучше.
Проснулась ближе к обеду. Солнышко ярко освещало комнату, которую я минут пятнадцать разглядывала, пытаясь понять, кто я и где. Вспомнила, побледнела, подумала и быстро успокоилась. Великие свершения требуют много сил. А где их взять как не на кухне? Но сначала ванна.
Сегодня решила особо не мудрствовать и, обнаружив родной чемодан в углу, надела первое попавшееся. Шорты и майка — что еще для счастья надо? Позавтракать.
Отчего-то сегодня настроение было боевым. Для себя я решила, что семи смертям не бывать, а одну и послать можно напоследок. Хватит уже трусить.
Единственное чего я всегда хотела, это спокойная жизнь. Идя к своей цели, в средствах и методах я никогда не скупилась. Так почему сейчас что-то должно быть по другому?
Спустившись на первый этаж, услышала громкие голоса.
— Но она же не виновата! — басовитое возмущение.
— Ярослав, — тихо, но достаточно внятно, даже меня пробрало. — Что-то не нравится?
— Нет, — запала у Сашиного оппонента явно поубавилось.
— Тогда прекрати орать на моем пороге. Или с дочери пример берешь? — ядовитая насмешка сквозит в каждом слове.
— Прости, Хорт, — тихо, подавленно, и нотки самоуничижения. Противно.
Я бы не смогла склонить голову.
— Ты ведь понимаешь, что я был милосерден к ней? Я потратил пол дня, ликвидируя ущерб нанесенный ею, — недовольное ворчание.
Теперь понятно кто комнату разгромил. Неизвестная дамочка отчего-то невзлюбила интерьер моей спальни. Все они тут психи.
Сейчас главное отвлечься от неприятных мыслей старым проверенным способом. Займусь-ка я обедом. Что у нас там в холодильнике?
Визжала я громко. Пожалуй, излишне громко. На мой невольный крик прибежал Саша и неизвестный мужчина лет сорока на вид, чуть грузного телосложения, широким лбом, и болотного цвета очами.
— Что? — Саша смотрел на меня хмуро, а вот его гость буквально лучился нездоровым любопытством.
В памяти всплыли его вчерашние слова. Быть равной, говоришь?
— Что ЭТО делает в холодильнике? — я тыкаю пальцем в злополучную голову, стоящую на одной из полок, между перцем и помидорами.
Гость наблюдал.
— А что такого? — искренне удивился Саша.
Меня все-таки затрясло. Мужчины!
— А то, что в ЭТОМ холодильнике должны храниться только продукты. Для подобного, — еще один тычок в сторону останков, — предлагаю завести отдельную морозильную камеру.
Саша довольно улыбнулся, а вот дядька ушел в ступор.
— Простите, — отмер несчастный. — Зачем вообще подобное хранить?
От потрясения он явно забылся.
— Тут же русскими буквами написано «подарок», — сама в холодильник стараюсь не смотреть. Все-таки нервы у меня никогда железными не были. — А подарки не выкидывают.
Дядька постоял, помолчал, одарив меня взглядом полным некоего противоречия, после чего склонив голову перед Сашей, вышел из дома.
— Что сегодня на обед? — деловито осведомился Саша.
И он ни в коем случае не издевался.
Имею ли я право спросить про дамочку, попортившую мою спальню?
