— Я слушаю.
— Не имею ни малейшего понятия, как ты жульничаешь, но обещаю, что рано или поздно поймаю. Приложу для этого все силы.
Лицо рефери перекосило от злобы. Каю даже показалось, что он все еще в виртуальном пространстве, у очередного барьера. Вот сейчас с его собеседника, словно шелуха с луковицы, спадет личина, и тот, превратившись в вампира, ощерит клыки, попытается вцепиться в горло.
Да нет, все уж кончено, и он снова в реальном мире. Такого здесь не бывает. Случаются вещи похуже.
— В общем, я понял, — промолвил Кай. — Рано или поздно ты меня достанешь. Эдакий одинокий мститель на черном мустанге, с пистолетом наготове, так и ищущий, кого бы прикончить во имя справедливости.
— Плевать мне на справедливость! — послышалось в ответ, уже более спокойным голосом. — Еще никому не удавалось меня долго водить за нос…
— Все сказал?
— Да.
— А теперь твоя очередь слушать. Готов?
Сказано это было ровным, спокойным голосом. Слишком много радости будет некоторым, если он станет нервничать.
— Ну, квакни пару раз, — буркнул рефери.
— Для начала я напомню, что никто так до сих пор и не сумел точно определить, чем является прана. За нее платят большие деньги, ее забирают, а потом перепродают раз в десять дороже, так до конца и не понимая ее сущности. Есть старый термин, употребляемый в новом значении, и есть технология, позволяющая за деньги пользоваться чужой праной.
— Куда ты клонишь? — спросил рефери.
— Напоминаю, что у праны нет точного определения. Чем она является? Радостью жизни? Да, но еще и чем-то другим. Настойчивостью, упрямством, упорством? Прана дает их, но и многое другое. Жизненной силой? Очень близко, но опять определение неполное. Уверенность в себе, в собственной правоте? Она приносит и это, но снова мы имеем дело лишь с частью. А полностью… Прана. Нечто неопределимое, но чрезвычайно нужное. Особенно страдающему от ее недостатка, живущему вполнакала, тому, у кого чувствовать себя господином собственной жизни не хватает сил. Ни наркотик, не витамины, а сама жажда жить, делать дело, желание идти вперед, чего-то добиваться. То самое, чего лишены многие и многие дорвавшиеся до богатства люди, потерянное по дороге к нему. А еще, как я уже говорил, есть их отпрыски. С ними вообще — беда. Они ничего не хотят. Зачем? У них уже все есть. Знания и умения? Это в наше время запросто. Несколько загруженных в память программ и дело в шляпе. Однако знания и умения без желания их применять — ничто, не действуют, пропадают зря. А любой человек хочет быть кем-то, делать дело, состояться. И тут не обойтись без праны. Правда?
— Так, — подтвердил рефери. — Что ты хочешь сказать?
— Вы должны четко определить, чем является сам объект вашей работы, — объяснил Кай. — И если вы этого не в силах сделать, то где уж вам кого бы то ни было ловить?
— Я лично как-нибудь обойдусь и без терминов.
— Неужели? Ну, удачи тогда, удачи.
Рефери перегнулся через стол так резко, словно его кто-то ударил в солнечное сплетение.
— Почему все прочие не умеют восстанавливать прану, а ты, единственный, можешь? — выпалил он. — Почему после первого раза все они сдуваются, словно шарики, а ты появляешься вновь и вновь?
— И это все, что тебя мучает?
— Кто с тобой работает? Чем тебя накачивают? Каким методом ты восстанавливаешь прану?
Кай пожал плечами.
— Издеваешься? — тихо спросил рефери.
— Нет.
— Тогда почему не хочешь рассказать?
— Даже попытайся я это сделать, ты моих объяснений не поймешь.
Они немного помолчали, потом рефери сообщил:
— Это и убеждает меня, что дело нечисто. Послушай, а может, ты из секты этих… забыл название… ну, старомодных таких? И если я прав, значит, ты должен помочь другим, сдавшим прану и очутившимся на помойке. Получив плату, они почти тотчас разорились. Ты прекрасно знаешь, как это происходит. Для того чтобы удержать при себе большие деньги, тоже требуется характер. А откуда его взять, если он ушел вместе с праной, если человек превратился в тряпку? Ты, единственный, научившийся восстанавливать прану, не желаешь им помочь?
Кай развел руками:
— Им тоже что-нибудь объяснять бесполезно.
— Значит, я прав и дело нечисто, — промолвил рефери. — Я, видишь ли, провел собственное расследование. И знаешь, какие оно дало результаты?
