Две низкие тени скользнули мимо Графской пристани вдоль стоящих на бочках линкоров, и направились к бонам, преграждавшим выход из бухты из бухты.
— Головным — минный крейсер «Казарский». - прокомментировал Адашев. — Солидный дедушка, почти полвека стукнуло. За ним другой старичок, «Котка».
— А минные аппараты на них есть? — спросил Коля Михеев. Лениво спросил, без интереса. Его можно было понять — слева, под ручку, шла очаровательная Сашенька Геллер. Под вечер, после службы юнкера заглянули в Морской госпиталь и предложили девушке, а заодно, двум ее новым подругам-медсестрам прогуляться по бульварам — благо, юнкеров, в отличие от остальных «эмигрантов», беспрепятственно выпускали в город. Геллеры же, по протекции доктора Пирогова, поселились при Морском госпитале; на них введенные недавно запреты не распространялись.
Приглашение было с радостью принято. Барышни сияли — еще бы, профланировать по городу под ручку с такими кавалерами! В кожанках, галифе, с маузерными коробками, на боку вместо сабель, очками-консервами поверх фуражек, юнкера выглядели умопомрачительно. Солидные каперанги и армейские подполковники козыряли им первыми, чины во всю глотку орали «Ур-р-р-а!». К ним присоединялись обыватели, запомнившие проезд бронедивизиона по городу. Это была мощь, сила, пришедшая на помощь из невообразимых краев. И управляли ею вот эти юнцы в ремнях и блестящих, как паюсная икра, куртках.
— …минные аппараты есть, по одному на каждом. — объяснял Адашев. — Когда переводили в посыльные суда — решили оставить, а теперь, видите, пригодилось.
— Ваш барон на «Казарском»? — прощебетала Сашенька. — А то вы все время втроем, а сейчас его нет…
Коля Михеев нахмурился — его явно не радовало сашенькино внимание к отсутствующему товарищу.
— Да, подался наш Штакельберг в самотопы. — ответил Адашев, не заметивший терзаний товарища. — господин Митин его убедил обучаться радиоделу. «Вы, мол, юноша образованный, начитанный, физику хорошо знаете. Кому как не вам?»
— Он в училище по физике с математикой первым был. — растолковал Михеев. — а тут понадобились радисты для кораблей. Сходит в набег радиотелеграфистом на «Казарском», освоит станцию, будет других натаскивать. Нам сейчас, Сашенька, вовсю учиться надо! Они ведь что задумали — перебраться всем в Евпаторию и основать там новый… то ли университет, то ли академию, я толком не понял. И свезти туда все, что мы притащили с собой, и в первую очередь, книги.
— Почему же здесь, в Крыму? — удивилась одна из сашенькиных товарок. — В Санкт-Петербурге есть университет, и в Москве, ехали бы туда!
— А как тогда это все доставить? Железных дорог нет, а техника наша вся тяжелая. Да и климат в Крыму получше. Как вспомню о петербургской сырости — ф-фу!
Девушка повела плечиком, сострив недоуменную гримаску. Странные молодые люди — предпочесть здешнее захолустье столице с ее блеском…
— Да вы не переживайте, в Зурбагане — так теперь будет называться Евпатория, — скоро такое будет, никакому Петербургу не снилось! Андрей Геннадьевич говорил: главный университет всего мира!
— Там и медицине будут обучать! — поддержала кавалера Сашенька. — Папа обещал: как только откроет в Евапа… в Зурбагане больницу, сразу устроит при ней медицинские курсы. Туда и женщин будут брать, а учить станут по нашим книгам!
— Берите выше, Сашенька! — подмигнул Адашев. — «Потомки» тоже кое-чем поделятся. Я видел, как они помогали раненым юнкерам — это, я вам доложу… Конечно, таких лекарств нам еще долго не видать, но есть главное — знания! Сашка Штакельберг правильно сделал, что пошел учиться, сейчас это наипервейшее дело!
— А вы-то сами, почему тогда не пошли? — хитро сощурилась девушка.
— Я, мадемуазель, армейская косточка, мое дело воевать! И потом, я тоже учусь: Колька по вечерам меня гоняет по устройству автомобиля. Какой из меня командир мотострелков без знания техники!
— Господин Митин повторяет: «Учи матчасть!» — хмыкнул Коля. — Эх, нам бы те бронечудища, что были при Альме…
Михеев никак не мог забыть могучие боевые машины морпехов.
— Ничего, обойдемся своими. — Адашев легкомысленно махнул рукой. — Помнишь, как французы на твой «Остин» вылупились? А ведь это не турки, культурная нация… Не смогут османы сопротивляться нашей технике! Как дойдет до дела, мы им покажем, где раки зимуют!
Слова потонули в прерывистом корабельном гудке.
— «Казарский»… — сказал Михеев, провожая взглядом минный крейсер. — Как-то там Петька? Дай бог, чтобы минули его неизбежные на море случайности…
— Не разводите мелодраму, Никол! — бодро отозвался Адашев. — Вернется наш барон, никуда не денется! Не из таких переделок целым выходил, один Армянск чего стоил! А Альма? Помните, как с белым светом прощались? Ан нет, живы-здоровы и с барышнями гуляем!
И незаметно пожал ладошку спутнице. Девушка — миловидная, круглолицая, с толстой косой, уложенной вокруг головы, носящая, как и Сашенька Геллер, косынку и передник милосердной сестры, — пунцово зарделась от смущения и удовольствия.
Коля Михеев, улучив момент, трижды сплюнул через плечо. Конечно, Адашев прав, но все же… Война есть война, всякое может случиться. Да, они
