Больше вмешиваться в учебную деятельность Велегоды я не собираюсь, даже если он целую ораву ор-нэгин с шакалами вызовет.
— А зачем тогда в этот раз вмешалась?
— Сама задаюсь тем же самым вопросом. Не иначе как от скуки, потому что никакой другой причины я не вижу.
— Может, просто не там смотришь?
— Может и не там. А где надо?
— Немного правее, — подсказал Хорт.
Энар хмыкнула и пожала плечами.
— Правее нет ничего кроме тебя, воды и камней. И что из этого набора должно меня заинтересовать?
— Сказать? Или сама догадаешься?
— Я догадываюсь, что ты снова начинаешь забывать, с кем разговариваешь, — отрезала Энар, но все-таки обернулась, скользнула по парню равнодушным взглядом и вдруг привстала, нахмурившись.
— Ну-ка, выпрямись, — приказала она тоном, не терпящим возражений. Хорт распрямился в полный рост и вопросительно взглянул на эльфийку, удивляясь, чем вызван такой внезапный интерес. Вряд ли причиной послужила совершенно безобидная перепалка. Энар пристально оглядела его с ног до головы без малейшего смущения, но и без особого любопытства, словно ища признаки чего-то конкретного. Потом, подойдя, прощупала ключицы, запястья, плечевые суставы парня.
— Зубы покажи.
— Зачем?
— Раз прошу, значит, надо.
Для просьбы выбранный ею тон подходил весьма и весьма слабо, но Хорт не стал спорить, послушно оскалившись. Взяв парня за подбородок, Энар повернула его голову сначала в одну, затем в другую сторону и мимолетно поморщилась.
— Вот сволочи, — пробормотала эльфийка еле слышно. — Хотя по выцветшим радужкам следовало сразу догадаться… — И спросила уже громче:
— Веретеном поили?
— Чем?
— Веретеном. Оно же ибница, оно же черный корень.
— Не знаю. А что это за гадость?
— Гадость и есть, и при том порядочная. Значит, не докладывались… А вообще какие-нибудь отвары давали, помимо тех, которые в трапезной пьют?
— Давали, — буркнул Хорт. — Неждан своей бражкой всех, кого к нему в лазарет загоняют, пичкает, только волю дай. Говорит, что для нашей пользы старается. Ну, может и правда старается — ноги пока, вроде, никто не протянул.
— Даже так? — Энар покачала головой. — Действительно прогресс. И что, он всем одно и то же снадобье дает?
— А я почем знаю? Если так интересно, сходи и сама у него спроси.
— Обязательно спрошу, и не только у него, — эльфийка как-то не по-доброму прищурилась.
В том, что она спросит, Хорт не сомневался. Он только сомневался, что старикан-лекарь захочет ей хоть что-то ответить. Он сам как-то раз, получив очередную пиалу, полную темно-бурой жижи, от которой потом заведомо мутило по полдня, поинтересовался, что это все-таки за ерунда. Неждан тогда хмуро сообщил, что в состав зелья обязательно входит вода, а остальное ему знать не требуется. Хотя, возможно Энар окажется удачливее.
— Суставы не беспокоят? — между тем продолжала допытываться та. — От перемены погоды или просто без причин боли не бывает?
— Да вроде нет.
— Подвигай рукой, — потребовала эльфийка, крепко сжав пальцами плечо парня.
Хорт совершил полный взмах и в довершение накрыл ладонью ладонь Энар. Губы эльфийки искривились, в глазах снова вспыхнуло пламя.
— Если сейчас же не уберешь, — ледяным голосом сказала она, — сломаю. И Неждан своими припарками будет ее долго лечить, поверь.
— А тебе к лицу, — сообщил парень, на всякий случай все-таки отводя руку. — Красиво.
— Что именно?
— Белые глаза.
Энар поморщилась, отступая на шаг.
— Ненависть никогда и никому не бывает к лицу, — буркнула она. — Запомни это раз и навсегда. Отполаскивай одежду и пошли на выход. Смеркается уже, а таскать тебя по ночному лесу у меня ни малейшего желания нет.
— Опасно? Или просто лень?
— Да на кой ляд ты мне сдался? Другое дело из чащобы вывести — если этого не сделаю, Велегода меня, боюсь, не простит. А на большее можешь
