расстояния, шум, казалось, достиг своего апогея. Проламываясь сквозь кусты, ликвидаторы готовы были увидеть картины кровавой бойни, однако реальность превзошла все ожидания.
Никакой беловолосой незнакомки вблизи источника шума не оказалось и в помине. Зато раскидистое дерево, выделяющееся толщиной ствола даже среди своих вековых собратьев, словно новогодняя елка шарами, было украшено бойцами из вахлюевской группы, а вокруг импровизированной елки, дополняя картину празднества, водила хоровод свора мохнатых тварей кенгуроидного вида. Время от времени какая-нибудь из тварей делала попытку запрыгнуть на нижние ветви, и тогда ликвидаторы начинали отмахиваться от особо назойливого зверя, используя автоматы наподобие дубинок, после чего тварь спрыгивала на землю, и весь процесс повторялся заново.
— Замечательно, — с нескрываемым сарказмом произнес полковник. — Вот и пропажа нашлась.
— Уберите их отсюда! — донесся с макушки дерева срывающийся на фальцет голос Вахлюева, заметившего прибавление среди участников трагикомедии. — Христом Богом прошу — уберите!
Вряд ли твари понимали человеческий голос. Скорее один из осаждавших дерево уродцев просто не вовремя обернулся, так же обнаружив присутствие на поляне посторонних существ, на первый взгляд представлявших собой куда более доступную добычу, чем те, кто сидел на дереве. Зверь попятился, собираясь в комок для прыжка и тихо рыча. Остальные последовали его примеру.
— Кажется, придется и вправду убирать, — тяжело вздохнув, прокомментировал Шебанов. — По моей команде огонь на поражение. Готовьсь! Целься! Пли!
Ликвидаторы синхронно полоснули автоматными очередями по уродливым тварям как раз в тот момент, когда звери решили перейти в атаку, но вместо привычного для слуха треска выстрелов услышали лишь сухой щелчок срабатывающего вхолостую механизма. В лесу присутствовала аномалия аналогичная той, с которой ликвидаторы уже сталкивались прежде в Туле, аномалия, превращавшая в практически бесполезную железку огнестрельное оружие, проверить работоспособность которого заранее никому почему-то и в голову не пришло. Драгоценные секунды ушли на то, чтобы, побросав автоматы, выдернуть из-за пояса топоры. Кенгуроиды же за это время как раз успели преодолеть отделявшее их от противника расстояние.
Семеро зверей на троих. При наличии огневой поддержки это было бы полнейшей ерундой, однако поддержка приказала долго жить, и выполнить ее приказ в сложившейся ситуации было ох как не просто. Ни о какой стратегии и тактике в короткой, но яростной схватке речи даже не шло, об организации круговой обороны — тем более. Оперативники рассыпались по поляне, завязываясь в индивидуальные схватки с теми из зверей, что пришлись на долю каждого. Четверо вахлюевских ликвидаторов, похоже, не испытывали ни малейшего желания покидать убежище и вмешиваться в происходящее. Времени на то, чтобы глядеть по сторонам, особо не было, однако Шебанов сумел-таки заметить, что Леха подался назад, уводя за собой двух зверей, видимо в расчете обеспечить тыловое прикрытие каким-нибудь стволом потолще, и что кто-то из парней успел уравнять счет, поскольку на Дэна тоже наседают двое кенгуроидов, а тушка седьмого холмиком выступает из травы ближе к центру прогалины. И еще за краткое время боя Шебанову довелось окончательно осознать, что для упокоения зверей, подвижностью превышающих зомби и размерами шакалов, в отличие от колки дров, закупленные им топоры годятся плохо. Массивное клинообразное лезвие сосредотачивало в себе основной вес оружия, что усиливало удар, но одновременно и повышало инерцию при промахе, замедляя общую скорость атаки или же обороны. Вкупе с вертлявостью противника этот факт играл против ликвидаторов, и Шебанов в первый раз искренне пожалел, что, затариваясь оружием, не потратил дополнительно немного времени на поиски нормального туристического магазина и не прикупил вместо топоров ледорубы, которые, пожалуй, были бы посноровистее.
Однако сейчас приходилось выкручиваться тем, что есть. Одному нападавшему кенгуроиду полковник успел раскроить череп, после чего глубоко вошедшее в плоть зверя клинообразное лезвие завязло, а выдернуть оружие Шебанов уже не смог. Острая боль обожгла ему бедро, потом полковника ударили в бок, сшибая с ног, а сверху навалилась воняющая мокрой шерстью и тухлым мясом тварь, извиваясь и щелкая зубами. Шебанов мертвой хваткой вцепился в челюсти зверя, в кровь раздирая пальцы о зазубренные, как зубья пилы, и такие же острые клыки, не давая им сомкнуться на горле. Тварь зашипела и резко мотнула головой, пытаясь высвободиться.
Дальнейшее, пожалуй, следовало списать на бред, хотя и весьма правдоподобный. Сумрак леса разорвала вспышка ослепительно белого света. Раздался душераздирающий визг, запахло горелым мясом. Краем глаза Шебанов заметил метнувшуюся к нему темную фигуру — вроде бы человеческую, а не кенгуроидную — и тотчас же перед его лицом промелькнуло узкое вороненое лезвие меча, оставляющее за собой след из серебристых искр, и играючи скользнуло по шее хрипящего зверя, каким-то чудом ухитрившись не задеть вскинутых вверх рук полковника. В первую секунду казалось, что прикосновение не причинило никакого вреда и твари, но затем из перерезанной артерии брызнул темный фонтанчик, заливая Шебанова липкой, вонючей жидкостью. Зверь засипел, завертелся ужом, забыв про попытку нападения и отчаянно пытаясь высвободиться. Шебанов оттолкнул его прочь, едва успел прикрыться рукавом, когда задняя лапа кенгуроида, вооруженная тупыми когтями, проехалась ему по лицу, оставляя глубокие царапины, и перекатился на бок, едва не взвыв от вспышки боли в ноге. Вслед за этим тело полковника скрутила судорога, какую мог бы вызвать слабый разряд электрического тока, однако ощущение это исчезло так же быстро, как и нахлынуло, не оставив следа, а даже наоборот вроде бы забрав с собою часть боли. За пределами видимости послышались тошнотворно-хлюпающие удары. Зверь завизжал особенно противно и замолк, мелко и часто скребя лапами по спине Шебанова, потом прекратилось и это движение.
Кто-то подхватил Шебанова подмышки, приподнимая и пытаясь куда-то оттащить.
