ликвидаторами из патронов, побыв денек-другой под воздействием могильного тумана, превращался в тот же самый глусс. Дешево и сердито, как любят говорить люди.
Затем настал черед бережно завернутых в тряпицу альми. За полтора дня путешествия клубеньки окончательно подсохли и теперь легко крошились под пальцами в труху. Размяв их получше, ведьмачка высыпала полученное крошево в чашу. Глусс задымился, забурлил, меняя цвет на темно-бурый. Перекатывая в ладонях продолговатый кристалл кварца, Инари дождалась, когда жидкость в чаше успокоится, и опустила камень в дамэтери. Теперь оставалось только запастись терпением…
Сначала, вроде бы, ничего не произошло. Но когда из маслянисто поблескивающей жидкости показалась боковинка камня, стало ясно, что количество глусса уменьшается. Кварц постепенно впитывал темно-бурую жидкость, изменяясь на глазах. Его поверхность становилась рыхлой и волокнистой, словно бы это и не камень был, а спрессованная сухая трава. Люди непременно сказали бы, что это невозможно, что глусс по непонятным причинам просто испаряется. Люди многому не верили до тех пор, пока не сталкивались с предметом своего неверия лицом к лицу…
Вскоре в чаше и вовсе не осталось жидкости. Рехтир был готов. Инари довольно кивнула и замерла. Серебряный амулет у нее на груди забился, словно живой. Волосы на затылке поднялись дыбом от неприятного ощущения чужого присутствия. Шрамы, оставленные дьявольскими силками, разом заныли, хотя, казалось бы, человеческие таблетки окончательно утихомирили боль… Впрочем, сейчас причина была не в очередном приступе. За спиной эльфийки стоял Хорт. Вот те раз! Это у нее что-то стало со слухом, или ведьмак научился-таки под старость лет передвигаться совсем бесшумно? Инари даже не заметила, когда он появился.
— Значит, уходишь… — еле слышно сказал Хорт.
— Ухожу, — подтвердила Инари, пряча рехтир в сумку.
— С кем из них? С этим черным?
— А тебе что за дело? — огрызнулась эльфийка, обернувшись.
Собственно говоря, «черных», то бишь, темноволосых среди «гладиаторцев» было двое — Глеб и Иван, но Инари догадывалась, кого именно подразумевал Хорт. Предположение забавное и необоснованное, однако отчитываться перед ведьмаком она не собиралась. Пускай бесится, сколько влезет. Хорт взглянул на эльфийку с нескрываемой ненавистью. Изуродованное лицо было сплошь покрыто черными ссадинами. Инари хмыкнула, теперь ей стало понятно, откуда взялся эффект внезапности. Ведьмак пришел сквозь Дверь, а с его магическими способностями, точнее, почти полным их отсутствием, путь через Междумирье давался еще труднее, чем эльфийке. Отсюда и дополнительное украшение на физиономии.
— Мне все равно, — буркнул ведьмак после долгого молчания. — Просто смешно видеть, как Гроза Драконов носится с этими сопляками, точно курица с яйцами.
— Открою маленький секрет — у курицы не бывает яиц. Яйца — принадлежность самцов. В Туле же меня интересуют не люди, а открытый прорыв.
— Конечно… — Хорт шагнул вперед, принуждая эльфийку отступить к стене. — А солнце вчера взошло на западе. Полагаю, вы прекрасно провели время в Бирючине?
— Лучше, чем ты можешь себе представить, — сквозь зубы процедила Инари. Дальше отходить было некуда, дальше был только камень.
— У меня хорошее воображение. Тебе ли этого не знать… малышка.
— Мое имя ЭНАР!!! Э, эн, а, эр! Что, так сложно запомнить четыре буквы? И если ты сейчас сделаешь еще шаг, пеняй на себя!
Хорт, проигнорировав предупреждение, шагнул к эльфийке и сорвавшийся с выставленной вперед ладони Инари веер синевато-белых молний ударил его в грудь, отбрасывая прочь. При падении ведьмак сильно приложился головой о постамент чаши — глухой удар был отчетливо слышен. Эльфийка тихонько выругалась и подошла к распростертому на земле мужчине. Тот, вроде, был жив и даже ухмылялся, глядя на соперницу снизу вверх. Кровь из рассеченного виска бежала бодрой струйкой.
— Теряешь хватку. Шторм должен убивать.
— Еще чего. Зачем лишать удовольствия какую-нибудь из местных зверушек? Они прекрасно справятся сами.
Инари присела рядом и коснулась пальцами виска ведьмака, заживляя ссадину, потом подсушила царапины на лице и зажмурилась, оценивая состояние тела. В Тугреневке она больше пугала Леньку, обещая вросшие в раны лоскуты ткани. Исцеление шло слишком медленно и аккуратно, чтобы такое могло произойти. Просто самой эльфийке бывало легче работать, если она видела то, что требуется залечить — разумеется, если речь шла не о переломах, а об открытых ранах. Но трепать нервы и вновь ругаться с Хортом, заставляя его раздеваться, она не собиралась. Сквозь прикрытые веки, включившимся внутренним зрением Инари видела то, что невозможно было различить открытыми глазами. Алым светом полыхала спина мужчины в районе лопаток и предплечья, на боку и на бедре в красноватое сияние вкраплялись зеленые отсветы — начиналось воспаление. Ничего, дело поправимое. Вот золотистые ручейки темной магии дроу неторопливо стекаются к поврежденному месту, и начинается кропотливый процесс восстановления. Хорт молча ожидал конца ритуала, однако, когда эльфийка уже хотела встать и уйти, вдруг перехватил ее руку и крепко стиснул.
— Пусти… — в глазах Инари опять всколыхнулась белая пелена, пока только предупреждая о готовности к действиям.
Хорт оскалился и разжал пальцы.
