легкомысленная и современная в отношении секса. А он вчера так распереживался о собственных чувствах, что не разобрался в ее мотивах.
Аида не беспокоилась о приличиях, она просто стеснялась.
– Сколько вам лет? Шестнадцать? Семнадцать? – поддразнил ее бутлегер.
Аида прищурилась:
– Двадцать восемь.
– Ну просто старая дева. И сколько у вас было любовников?
– Не ваше дело.
Уинтер поставил ногу на нижнюю ступеньку:
– Вы только что обвинили меня в глупости и распутстве, так что я имею право спросить. Так сколько? Один?
– Два, – ответила Аида, поднимаясь на еще одну ступеньку и не поворачиваясь. – И оба едва умели целоваться, не говоря уже обо всем остальном, так что меня не впечатлили. Как я уже говорила, я могу сама о себе позаботиться.
Теперь удивился Уинтер. Неужели она говорит о том, о чем он подумал?
Мисс Палмер прикусила щеку и отвернулась.
Вот так-так. Еще ни одна женщина из его знакомых не признавалась в самоудовлетворении, а ведь он, с присущим ему любопытством, спрашивал, и не раз. Честно говоря, Уинтер уже начал верить, что женщины подобным не занимаются, хотя и не мог понять почему. Вот ему нравилось доставлять себе удовольствие – а как иначе, раз он полжизни проделывал это ежедневно.
Он представил себе Аиду лежащей на кровати и с рукой под юбкой. Зря. Уинтер попытался вспомнить, о чем она говорила до того, как призналась, что способна сама о себе позаботиться, но не помогло. Рыжеволосая красотка намекнула, что у нее было два не очень умелых любовника. И когда кровь из головы хлынула в член, бутлегер принял ее слова как вызов.
– Так вы утверждаете, что способны определить сноровку мужчины по поцелую?
– Я… нет, по-моему, я такого не говорила.
– Но подразумевали. Хотите я вас поцелую, чтобы вы смогли оценить меня?
– То, что вы потрясающе выглядите в этом смокинге, еще не значит, будто я захочу с вами целоваться.
Потрясающе? Она считала его привлекательным? Наверное, у нее неважно со зрением, потому что, судя по неловким взглядам, которые ему всякий раз приходилось выносить на публике, это просто невероятно. Вот раньше – да, он был красив. Однако Уинтеру так захотелось поверить в искренность собеседницы, что он дал себе слабину и поднялся на одну ступеньку.
Аида нервно фыркнула и попыталась отступить, но выше лежал кусок древесины, а дорогу вниз перекрывал Уинтер. Пятнистая дикая кошечка оказалась в ловушке.
– Не подходите!
– Вы уверены?
– Конечно, уверена, и это мое последнее слово.
Уинтер усмехнулся:
– Вы это и Флори о сеансе говорили, а в итоге уложили ее на лопатки.
– Да, ну… сейчас я уверена. Что это вы делаете?
– Собираюсь вас поцеловать.
– Мне бы очень этого не хотелось.
Магнуссон опустил голову к Аиде и снова почувствовал аромат фиалок, что довело его до легкого безумия. Он задышал чаще, как и она. Минуту смотрел, как поднимаются и опускаются ее груди под тяжелым пальто.
– Почему нет?
– Уверена, что у меня есть очень веская причина, но вы мешаете мне ее вспомнить.
Он ухмыльнулся, а она ответила застенчивой улыбкой.
– Может, вы даже поцелуете меня в ответ, – решил взять быка за рога Уинтер.
– Сомневаюсь, но если вы настаиваете, как я могу вас остановить?
От ее жаркого взгляда новая горячая волна прилила к и без того твердому члену.
Боже! Аида его дразнит. На мгновение лишившись рассудка, бутлегер задумался, начал ли все это сам или им ловко манипулировали. Может, она не такая уж скромница.
Уинтер наклонился еще ближе. Аида пахла так хорошо… он испугался, что потеряет сознание и размозжит голову о тротуар. Прямо-таки видел заголовок в желтой прессе:
