Уинтер встал между Аидой и ее обидчиком и махнул пистолетом. Мужик тут же рухнул на колени.
Лежа на боку, его приятель с деформированным ухом прижимал руки к носу и отчаянно хватал воздух открытым ртом. Кровь сочилась между пальцами.
– Плакать не стыдно, – уже спокойнее заметил Магнуссон. – Твой нос сломан и, скорее всего, чертовски болит. Не мешало бы его вправить, иначе срастется неправильно.
Раненый развернулся и с ненавистью посмотрел на Уинтера.
Бутлегер цокнул языком:
– У тебя хватило наглости прийти сюда сегодня и задавать мне вопросы без разрешения Джу. Могу себе представить, что ты думал, но позволь кое-что прояснить: во-первых, мне плевать на территорию Джу и любого другого тонга. Наши интересы не пересекаются и никогда не будут. Во- вторых, этот тупик фактически не принадлежит Джу, а относится к свободной земле.
Главарь содрогнулся, перевернулся на плечо и сплюнул кровь.
– И если Джу переживает из-за, как ты выразился, «вынюхивания Бо», то пусть сам поговорит со мной, я не имею дела со слугами.
Захватчик Аиды сказал что-то по-кантонски, но его напарник ему не ответил.
– Дайте мне прояснить еще кое-что: если кто-то из вас хоть пальцем тронет Бо, я вас отыщу и переломаю все кости. И чтобы рядом с ней ни вас, никого другого я не видел. Замечу – неважно кого – обвиню в этом лично тебя и пристрелю вас обоих. Понятно? – спросил он, толкнув китайца в локоть ботинком.
Мужчина с изуродованным ухом утвердительно хмыкнул в ответ.
– Я пошлю весточку Джу, что вы двое напали на нас без причины, пусть он вас наказывает. А теперь убирайтесь к чертям отсюда, пока я не передумал и не вышвырнул вас в переулок.
Через четверть часа, после того, как Уинтер пообещал доктору Йипу защиту, Аида поспешно сдвинулась на заднем сиденье такси, чтобы осталось место и для гиганта-бутлегера. Она решила, что лучше ехать сразу в «Гри-гри», так как времени возвращаться в квартиру не было. Бутлегер дал указания водителю, и вскоре они уже мчались по мокрой от дождя мостовой прочь от территории тонга.
– Зря ты обожгла того негодяя, он мог причинить тебе боль, – сказал Уинтер, глядя в окошко.
– Но не причинил.
Магнуссон повернулся и посмотрел на спутницу:
– Неужели ты думала, что я не смогу тебя защитить? – спросил угрожающе, сжав губы.
Он что, сердится, или дело в уязвленной мужской гордости?
– Ни о чем я не думала, просто действовала инстинктивно, – возразила Аида. И не услышав ответа, уточнила: – Ты поступил бы с ними еще хуже, если бы меня там не было?
– Я не убиваю всякого, кто мне угрожает, я не полный мерзавец.
– Я не об этом.
Уинтер промолчал, окончательно ее расстроив.
Ладно. Пусть злится и дуется в углу, сколько хочет. Только вот в такси не было укромного уголка, и бутлегер занимал все свободное пространство крупным телом, пропитал воздух запахом одежды, и от него исходили темные флюиды. Аида изогнулась, пытаясь вжаться в дверь.
Уинтер заметил, что она отдалилась:
– Теперь ты меня боишься?
– Нет, просто…
Что? Чего ей от него надо? Сперва она хвастается, что может постоять за себя, а теперь расстраивается из-за его резкости. Если на чистоту, то хочется прижаться к нему, а не отодвигаться. Аида не пугливая скромница, и в успокаивающих речах не нуждалась. Она точно знала, кто он и чем занимается. Видела доказательство прошлой ночью в лице призрака убитого Магнуссоном человека.
Насилие не удивило и не покоробило ее. Если честно, то Аиду даже немного беспокоило то, насколько мало ее это волновало. Ей просто не нравилась сдержанность Магнуссона. Возможно, после стольких лет в ночных клубах, ее начал привлекать тип вышибал, которые охраняли двери в гримерку и не пускали туда пьяниц. Жесткие снаружи, но такие же вежливые, как работники сцены. Крупные мужчины всегда были с ней любезны.
Однако такого гиганта как Уинтер она еще не встречала.
Налетевший ветер с дождем забарабанил в окошко, и двигатель такси громко взревел, когда машина завернула за угол и поехала вверх по склону. Из-за силы тяготения Аида откинулась на сиденье и посмотрела на руку Уинтера: костяшки покраснели от удара, а один палец даже кровоточил.
