где-нибудь в ваших мирах, я, может быть, не выказывал такого любопытства.
– Нет-нет, вы были бы таким же точно, я знаю, о чем говорю. У вас кровь отчаянного исследователя, такие, как вы, открывали дорогу к звездам, не боясь оставить свои кости в ледяной мгле. Таких было много – и у нас, и у вас. Каждая раса имеет свой путь и своих безумцев, этот путь открывающих. Некоторые безумны более, иные менее и предпочитают плыть медленным потоком. От чего это зависит? Теоретики-эволюционисты спорят об этом миллионы лет, да толку что-то мало. Я не знаю… Скоро я отойду от дел, и вы меня уже не увидите, а мне жаль, друзья, ведь часто мне кажется, что я мог бы сделать для вас гораздо больше.
– По дороге мы встретили юную Влиру, дочь Кэноэ, – Маттер улыбнулся и поддел двузубой вилкой кусочек мяса, – и она, вдумайтесь только, мечтает прилететь на эту планету с частным визитом!
– Ну, – скривил узкий рот Итто, – могу сказать, что Контроль ей это запретить, конечно, может, но если за дело возьмется такой человек, как вы, то претензий быть не должно. Вы же знаете правила ограничений: никто не должен никого видеть и, главное – никакой деятельности. Смотреть, пожалуй, можно, однако визит такого рода должен остаться без последствий. Это вы, я думаю, способны гарантировать твердо…
– Визиты бывают разные, – с деланой задумчивостью произнес Маттер. – Нет, я не о Влире… Нашу планету посещали представители разных рас – и уже в те времена, когда она была приобретена представителями нашей – с соответствующим комплексом запретов, как вы понимаете.
Вилка в руке Смотрителя остановилась, и он поднял на князя свои ослепительно-желтые глаза:
– В истории этого мира случалось многое, но для Контроля все эти факты уже не имеют особого значения.
– Для Контроля – да, – согласился Маттер, смакуя насыщенное пряностями галоттское вино, – но для моей Пеллии – еще как. Например, последствия пребывания Ловчих…
Итто задумчиво прожевал рыбу, запил ее полной чашкой вина и откупорил новую бутылку.
– Вам нужно было служить Виртайской Торговой Лиге, господин Маттер, – проворчал он, – и я жалею, что мы потеряли такого сотрудника. Говорите… Можете заранее считать, что я на вашей стороне, так что не стесняйтесь. Если сболтнете лишнего, я ведь все равно не пойду на вас жаловаться, верно? И пить тоже не бойтесь, я сегодня в настроении, так что вам нужно пользоваться этим обстоятельством.
– Вопрос – куда жаловаться? – комично закатил глаза Маттер. – С учетом того, что глава Серебряного Покоя – мой друг с юношеских лет.
– Вот именно, – прищурился Итто. – Ладно, Маттер. Я начну сам. Ловчие, говорите? Вы не сможете произнести самоназвание их расы, они очень своеобразно использовали гласные, и вообще у них по-другому устроен речевой аппарат, так что пусть они останутся для вас именно Ловчими. Раса, не пожелавшая войти в торговую систему нашего сектора Галактики, а потом и вовсе замкнувшаяся в себе. Последние полторы тысячи лет о них мало слышно. Когда-то они пытались создавать сложные биомеханические системы и вели исследования на многих планетах, в том числе тех, что никак не годятся для нас с вами. Насколько мне известно, путь этот закончился для них тупиком. Они живы, но, если вы попытаетесь добиться от них хоть чего-нибудь, говорю вам сразу, это бесполезно.
– Но в ту эпоху, когда их исследовательские группы бродили по нашей планете, Ловчие шли путем экспансии? – быстро спросил Маттер.
– Ловчие не были проблемой, Маттер. Вы же знаете, мы, мэнор, альвены… многие другие, можем стереть в порошок кого угодно, но если вопрос не касается ресурсов, мы и с места не сдвинемся. С нас хватит больших войн, большой крови, сгоревших планет и всего прочего. Нам это надоело. Когда на улицах ваших городов не останется нищих, вы тоже перестанете воевать. Просто, чтобы не осталось нищих, нужно научиться уважать друг друга. Путь долог… и не все могут его выбрать.
– Но тем не менее Ловчие были здесь, и вам об этом известно. Я не стану говорить о том, насколько вредны или же незаконны были их действия, – есть свидетельства, что они проводили жестокие эксперименты над людьми, – но дело в том, что они, похоже, кому-то очень и очень мешали. Одна из групп Ловчих была уничтожена Карающей Матерью.
– Ривилин?!
На щеках господина Итто выступили и тут же пропали серые пятна. Быстро выпив чашку вина, он поднял на Маттера слабо светящиеся глаза с расширившимися зрачками:
– Раз вы говорите об этом, вы наверняка уверены в своих словах, не так ли?
– Разумеется, – пожал плечами князь. – Но это еще не все, что я хотел вам рассказать. В той битве Ловчие смогли достойно ответить, и Мать потеряла свору своих монков – вы, конечно же, знаете, о чем идет речь, – и, насколько я понимаю, уже не могла оставить планету. Ее сопровождали люди, они, по всей видимости, тоже сражались на ее стороне… С этими людьми убийца отправилась куда-то на Север, на острова, позже ставшие пеллийским Югом, и там умерла. А следовавшие за ней адепты провозгласили ее богиней. Довольно зловещей богиней, кстати. Пеллийские боги, как правило, добры и сострадательны, тогда как Секех – так ее прозвали – склонна скорее карать, нежели миловать. Недавно дела мои сложились так, что мне пришлось оказаться лицом к лицу с наиболее древним изваянием этой богини, и я был поражен до глубины души. Слушайте меня, господин Итто, мне кажется, дело это касается не только меня!..
И Маттер подробно, не упуская ни одной важной детали, рассказал Смотрителю Торга о Даглане и вообще обо всех событиях той ночи, когда он чуть не погиб в подземелье на острове Тар. Единственное, о чем князь почел за благо умолчать, был странный треугольник, который он увидел в последние секунды
