– Стой! – Лилли замедлила шаг, чувствуя в затхлом душном воздухе канализации новый неприятный запашок. Сквозь зловоние экскрементов пробивался другой аромат – маслянистый, едкий. – Секунду. – Она остановилась.
Мальчик замер и ждал, пристально глядя на нее.
– Что там? Слизняк?
Она слушала, склонив голову набок.
«Слизняк» – новое словечко, которым мальчишка окрестил бродячих мертвецов. За несколько недель он перебрал кучу прозвищ: вонючки, пустышки, выродки, гниль, оболочки, жмуры, гниды, куклы, жевуны, мясные мухи, обжоры, мудаки – Лилли потеряла счет кличкам. Она считала это защитной реакцией, благодаря которой разум ребенка низводил монстров до уровня оживших манекенов, избавлял от осознания того, что когда-то эти мерзкие существа были людьми. Потому Лилли мирилась с происходящим и старалась, зачастую безуспешно, использовать самое свежее наименование. Впрочем, сейчас, прислушиваясь к доносящимся из темноты шлепкам, она осознала, что «слизняк» – весьма точное определение обитающих в канализации мертвяков, с которыми за последнее время она сталкивалась не раз.
– Ты его слышишь? – спросила наконец Лилли.
– Ага, – мальчик застыл, словно статуя. Шлепки переросли в бьющий по нервам вязкий шум.
– Похоже, он вон в том боковом тоннеле, – мальчишка указал в сторону темной развилки в пятидесяти футах от них, рядом с которой к стене была прислонена лопата.
Они прошли почти милю на запад от бараков и сейчас находились где-то под Гейблс-Понд. В рассеянном свете фонаря шахтерской каски было видно, как по неподвижной поверхности воды бежала рябь.
Лилли достала свой «ругер» двадцать второго калибра и начала навинчивать глушитель.
– Стой здесь, а я пойду и…
– Нет, – мальчик положил руку ей на плечо. – Позволь мне обо всем позаботиться.
– Томми…
– У меня получится.
Мальчишка выдвинул вперед подбородок, демонстрируя решимость, его глаза горели.
Эта решимость терзала сердце Лилли. Недавно осиротевший, заглянувший в лицо смерти, переживший страшную потерю, мальчик с юных лет готовился бороться за выживание.
– Ничего со мной не случится, – сказал он. – Позволь, я обо все позабочусь.
Лилли кивнула.
– Если что, я рядом. Будь осторожен. Бей не раздумывая.
– Я уверен, у меня получится.
Лилли шлепала за мальчиком по грязи, держа пистолет у бедра, палец на спусковом крючке. Томми осторожно подошел к развилке, взял лопату.
Что-то двигалось за углом, порождая рябь на затопленном полу. Мальчик сделал бесшумный вдох, поднял лопату и завернул за угол. Лилли последовала за ним.
Что-то бросилось мальчишке под ноги, и холодные пальцы вцепились в лодыжку.
Он вскрикнул и отступил на шаг. У Лилли была всего секунда, чтобы разглядеть существо, перед тем как на него опустилась лопата. Свет фонаря выхватил из темноты бледное, раздутое, цвета рыбного брюха лицо, покрытые слизью, щелкающие, как у пираньи, зубы. Нижняя часть туловища отсутствовала, похожие на спагетти внутренности волочились по земле. Из-за гниения и долгих месяцев в болотистой жиже верхняя часть туловища раздулась вдвое и приобрела резиноподобный вид, словно у выброшенной на помойку куклы.
Томми Дюпре обрушил лопату на одутловатую голову твари. Раздался чавкающий звук, похожий на звук лопающегося стебля сельдерея. Существо тут же замерло, его мертвенно-бледная рука выпустила лодыжку мальчика. Томми ударил еще раз.
Тварь уже издохла, ее расплющенная голова медленно погрузилась в воду, но Томми продолжал наносить удар за ударом.
Снова и снова… пока Лилли не перехватила инструмент. Томми, словно очнувшись, судорожно втянул воздух.
– Молодец, ты молодец… ты победил.
Лилли успокоила мальчика, похлопала по спине, взъерошила ему волосы.
– Ты вырубил ее с одного удара.
– Ага… без проблем.
Мальчишка дышал так глубоко, что, казалось, вот-вот начнет задыхаться.
– Без проблем… ага…
– Все в порядке? – Лилли убрала пистолет в кобуру, забрала лопату и повела мальчика к противоположному углу развилки. – Глянь-ка на меня.
Мальчишка поднял взгляд. Его глаза покраснели. Он по-прежнему тяжело дышал.
