— Ну этот понятен. Креатура Андропова. Странно, что пошел против Горбачева, видимо окончательно всех говорун достанет. Все?
— Нет, там еще кто-то будет от аграриев, промышленников — не помню точно. Они для массовки и придания перевороту видимости законности и народности.
— Понятно, — заключил Павлов. — И тогда, ты считаешь, будет лучший момент для нашего выхода?
В комнату вошли Изотов с Захаром, принесли пахучий чай и уселись на свои места за круглым столом. Зазвенели ложечки по стаканам.
— Ну, другого времени пока не вижу, — ответил я. — Раньше — просто отберут деньги, позже — своруют.
— Наши — могут, — подтвердил мои ожидания Воронов. — И отобрать и своровать.
— Эх, надеялся поучаствовать, — вздохнул Павлов. — Видимо, не успею. Старость не даст.
— Да ты-то, Георгий, еще огурец хоть куда, не то что я, — Геннадий Иванович положил на стол свои руки — с искривленными артритом, дрожащими пальцами. — Видишь, какие клешни себе отрастил?
— Знатные, — похвалил его Павлов. — Но помнится мне, хотели мы с ребятками еще кое о чем поговорить.
И старики на нас навалились. Они говорили странной разноголосицей: начинал фразу один, подхватывал другой, а заканчивал ее третий. Они помогали друг другу, развивали мысль — кажется, давно отрепетировали свое выступление.
А начал Павлов:
— Когда вы пришли к нам некоторое время назад, сказать честно, мы восприняли вас как забавную диковину и решили рискнуть. Валентин придумал вам занятие. И нужно отдать вам должное, вы смогли нас удивить. Скажу больше — мы несколько раз собирались и решали, что с вами делать дальше? Потому что те возможности, что теперь открываются, просто так отпускать нельзя. Сейчас вы сосредоточены на увеличении капитала. Это хорошее и важное дело, но одним капиталом ничего не решить. Как бы разумно его ни разместить. Валентин наговорил вам много всего, и его план в общих чертах вполне рабочий… Был бы, если выпустить из внимания несколько моментов. Во-первых, не надейтесь, что вам разрешат свободно накачивать Россию деньгами. Обязательно будет противодействие тех, кто надеется на костях нашей Родины усилить свое влияние в мире. На мировой арене слишком много соперников, желающих играть первую скрипку. И так уж вышло, что пока наши соперники сильнее и могут диктовать общие правила. Это понятно?
Я кивнул:
— Я знаю немножко людей с Уолл-стрит. Если их собственный капитал станет угрозой их влиянию, они не моргнув глазом поменяют правила — проведут девальвацию, отменят доллар, устроят революцию или еще одну Великую Депрессию. Способов много, и народ там сидит изобретательный. Я потому и хотел разместить капиталы в долевом участии в их флагманах экономики, а не тупо на банковских счетах. Но это тоже будет только до тех пор, пока они не вычислят точки приложения наших усилий — потом эти предприятия начнут банкротить, придумывать законы, не позволяющие им развиваться. А то и нас просто прибьют. Ну и так далее.
— Хорошо, что это понятно. То есть к этому нужно быть готовым. Вам нужна какая-то структура, которая будет заниматься вашей безопасностью, добычей информации, противодействием их проискам на низовом уровне. С этим, пожалуй, и мы сможем вам немного помочь. Если не побрезгуете отставниками из Первого управления КГБ, я поговорю с Федей Мортиным. Пожалуй, еще стоит поговорить с людьми из Шестерки — они на промышленном шпионаже собаку съели, и из Девятки — вашу личную безопасность тоже нужно обеспечивать. Что, Валя? Управление «3»? «Защитники социалистического строя»? Нет, не нужны эти раздолбай — они всю страну прошляпили. Думаю, к лету смогу вам найти полдюжины очень толковых мужиков.
— Может быть, проще местными обойтись? — Мне не понравилась мысль о постоянном присутствии надсмотрщиков. — Вы не представляете, насколько лояльными делает американцев хорошая зарплата.
— Основной контингент из них и наберут, а вот руководить ими должны наши. Для моего спокойствия.
Я был совсем не согласен с его предположением, но решил пока промолчать.
— Теперь дальше. Пропаганда «ужасов коммунистического режима» там уже семьдесят лет поставлена на такую широкую ногу, что редкий инженер или ученый согласится ехать к нам даже за очень приличные деньги. И это значит, что нужно огромное внимание уделить развенчанию этого мифа. Иначе все останется на своих местах, только в случае открытия границ, как ты обещал, наши ученые уедут туда, потому что помимо оснастки научных заведений, зарплат и грантов, еще очень важен момент самой академической среды: открытия лучше делать там, где занимающихся определенной темой ученых больше. И здесь статистика работает против нас. И для того, чтобы инициировать процесс развенчания этих антикоммунистических заблуждений, Горбачев сейчас делает очень много, хоть и с другими целями. Вам следует ему помочь, нажав на болячку с другой стороны. Соображаете? Только имейте в виду — лгут они постоянно, всем и по любому поводу. Про английскую королеву слышали байку, что она «царствует, но не правит»?
— А разве нет? — Захар чуть не подавился чаем. — Тогда почему наши газеты и журналы поддерживают такую точку зрения? Не пишут правды?
— Потому что конституционная монархия для нас меньшее зло, чем абсолютная. Признавая успешной страну, в которой нет вообще никакой демократии, либо ее имитация, мы тем самым противоречим Карлу Марксу о развитии производственных отношений. На самом деле существует такое понятие, как «королевские прерогативы», согласно которым британский монарх может заключать международные договоры, посылать послов, созывать и распускать парламент, объявлять войну и подписывать мирные договоры, за ним последнее слово при принятии любого закона, назначение министров и тайных советников, судей, духовных лиц и многое, многое другое. Даже нашему генсеку такие полномочия не снились. Ограничения на эти прерогативы
