норовила управиться сама, а выходило только хуже. Потом пришлось еще полчаса прибираться в ванной комнате. Впервые Лида от всей души пожелала тетке скорейшего выздоровления. Но той, кажется, нравилось лежать в больнице и изводить сестру по телефону рассказами о том, каково это – пребывать на пороге смерти.
Едва был открыт первый учебник, как от калитки раздался звонок.
«Анна!» – едва не заорала на весь дом Лида, бросаясь отпирать. Но на улице, вальяжно облокотившись локтем на забор, ее дожидался Марат. На этот раз он был облачен в изумрудного цвета блейзер, бесподобно гармонирующий с его смуглой кожей. Светло-коричневые ботинки, безупречно начищенные, отражали закатные лучи.
«Интересно, где он прячет от папаши свои вещички? В земле захоронки делает, что ли?»
– О, ну что опять? – притворно застонала девушка. – На меня снова напали, а я и не заметила?
– Не-а, все спокойно, просто мимо проходил, – расплылся в улыбке Ворон. – Слушай, Весна, ты чего сейчас делаешь?
– Уроки, ясное дело.
– Ага, значит, свободна. Прогуляешься со мной кое-куда?
– Это куда?
– Да тут неподалеку. Обещаю, не пожалеешь.
– Скажи куда, а я подумаю.
Прогуляться и в самом деле хотелось. Да еще в компании такого красавца. Жаль, уже темнеет, никто толком не обзавидуется.
– Нет, не скажу, – тряхнул головой Вельшин. – Можешь не ходить, но потеряешь очень многое. К тому же будешь всю ночь страдать от любопытства.
– Ладно, заходи в дом, – вздохнула Лида.
Мама обрадовалась Марату, как старому другу. И без лишних препирательств дала разрешение прогуляться, хотя до этого настойчиво гнала дочь за уроки. В этот миг Лида с каким-то новым прозрением осознала всю бездну материнского одиночества…
Сначала, храня таинственное молчание, Вельшин вывел девушку на главную улицу поселка. Оттуда повернули к той его части, что была отстроена сравнительно недавно. Дома там были большие, каменные и всех стилей – людям, населявшим их, явно не приходилось считать каждую копейку. Лида не завидовала, но предпочитала не забредать сюда даже случайно, дабы не будить понапрасну в душе классовую ненависть. Ворон же вышагивал по мощеным улицам с такой непринужденностью, словно родился и вырос в одном из этих архитектурных шедевров. На вопросы не отвечал, весьма артистично прикидываясь глухонемым.
Так он подвел ее к зеленому железному забору и толчком ладони распахнул калитку. Девушка зажмурилась на миг: ее ослепили разноцветные огоньки, протянутые по периметру двора. За их мерцанием ей не сразу удалось рассмотреть дом, не слишком большой – хотя куда до него Лидиному – и неуловимо напоминающий голову рыцаря в шлеме с пылающими арочными окошками-глазами.
Откуда-то сбоку из-за кустов доносились музыка и веселые голоса. Лида в недоумении попятилась:
– Тут праздник какой-то…
Но Марат поймал ее руку и потащил за собой туда, где были свет и музыка. Там по специально подсвеченной ярко-бирюзовой траве прохаживались нарядные люди всех возрастов, некоторые с бокалами в руках. Еще больше народа восседало за длинным столом в центре поляны. Лида и вовсе перестала что-либо понимать.
А затем она увидела Алешу. В джинсовом костюме, с растрепавшимися на ветру волосами, он стоял в паре шагов и смотрел на нее изумленными глазами. Потом перевел вопрошающий взгляд на друга.
– С днюхой тебя, Алеха! – на весь двор гаркнул Ворон, подошел и гулко огрел по спине свободной рукой – Лиду он так и не выпустил. – Вот, привел тебе типа подарочек. Иду себе, вижу, слоняется человек бесцельно, вот и прихватил.
– Эй, хорош врать! – обрела от возмущения голос Лида. – С днем рождения тебя, Алеша. Прости, что без подарка, просто этот тип даже не предупредил, куда мы идем.
– Ерунда, – невесело проговорил именинник. – Я рад тебя видеть, Лид. Идите за стол, пока там хоть что-то осталось. А я вообще за углями шел.
И зашагал к дому. Ворон тут же потащил Лиду к столу, отыскал два свободных стула рядом и пихнул ее на один из них. К тому времени Лиде очень хотелось ему хорошенько врезать, но она опасалась привлечь излишнее внимание. Хотя их и так заметили. Если Вельшину многие из присутствующих разодетых персон кивали и улыбались, то на растрепанную девицу в затрапезной куртке косились удивленно.
Съежившись на стуле, Лида ощутила приступ паники: вечеринка явно предназначалась для членов семьи и их друзей. Зачем она здесь? Но Марат, не тратя попусту времени, уже наполнял едой и свою, и ее тарелки. И вдруг встрепенулся радостно:
– О, родители Лехины подошли. Сейчас я тебя представлю. Евгений Львович, Нина Николаевна, эта моя одноклассница Лида по фамилии Весна! – проорал он через весь стол.
Однокласснице захотелось умереть на месте от стыда.
