– Ну, скорее, семь футов под килем, но насчет еще по пинте – это да!
– Ну что, Владимир Александрович, настало время. Запускаем?
– Профессор, а может, не стоит пока рисковать? Мы ведь ни в чем на сто процентов не уверены: ни как, собственно, установка работает, если она работает вообще; ни в том, как поведет себя реципиент, к которому мы подселяем матрицу донора; ни в том, что на самом деле происходит с сознанием донора; ни каково влияние всего этого на стабильность пространственно-временного континуума. Вообще ни черта не знаем! Может, это его просто убьет…
– И чего, интересно мне, вы собираетесь ждать, коллега? Второго нежданного пришествия нашего злобного клиента? Мы в прошлом месяце и первое- то чудом пережили. Вы уже год имеете «вроде бы работающую» модель установки. Как убедиться в ее работоспособности без реального эксперимента над людьми? Собачек и коней вы уже год пытаетесь перенести, и что? Даже если сознание Буцефала, Джульбарса или вашего любимого коня князя Олега будет как-то изменено, это никак на историю не повлияет, в хрониках зафиксировано не будет. Кстати, пока никто из подопытных четвероногих не издох, о чем вы не хуже меня знаете.
Нам нужен пример, который можно будет отследить по документальным источникам. То есть перенос человеческого сознания в прошлое, который немного, совсем чуть-чуть, повлияет на ход исторически зафиксированных событий. Это позволит определить, есть ли расхождения, вызванные подселением матрицы в прошлое, или нет. Если нет – придется каяться перед заказчиком, и, дай бог, пронесет… Хотя это вряд ли. А если есть, то…
– Да как вы не понимаете! Если континуум будет изменен, то нас тут может просто не оказаться! Вообще, весь наш современный мир может оказаться несовместимым с теми событиями, которые натворит в прошлом сознание донора!
– Володечка, ну мы же и выбрали бесперспективный вариант именно из-за этого! «Варяг», чего бы он ни вытворял на рейде Чемульпо, НИКАК на ход не то что истории, даже на ход русско-японской войны повлиять не сможет! Он заперт эскадрой Уриу намертво. Ему не прорваться. Хорошо, если мы хотя бы сможем обнаружить разницу в прокладках курса и описаниях боя между архивными документами «снаружи» и теми, что есть в этом экранированном от воздействия установки особняке, который вы так претенциозно назвали хроносейфом.
Ну, может, как максимум отклонений, не на рейде его утопят силами экипажа, а на выходе из порта снарядами «Асамы». Даже при невероятном варианте, если и попадет «Варяг» пару раз, его «дубовые» снаряды и японская броня – абсолютно безопасное для исторического континуума сочетание. Не переживайте вы так. А в остальном, ведь именно эти тонкости нам и надо проверить, не так ли?
– А как же донор? Если он, того… Дело-то новое, что с ним-то будет? И с нами заодно, не хватятся его?
– Не волнуйтесь. За нашу систему поддержания жизнедеятельности тела донора я вам ручаюсь. И если с возвратом все пройдет штатно, максимум, что молодому человеку будет угрожать – это приступ диареи. Однако не суть… Но, в конце-то концов, даже если что-то пойдет не так… Мой сын не зря ведь полгода изображал фаната истории русско-японской войны, доизображался до того, что хоть его самого туда посылай, увлекся балбес! Ну ничего, блажь из головы выветрится, молодой еще.
Зато экземпляр на моего «живца» попался вполне подходящий. Похрапывающий сейчас в нашем «саркофаге» хомо сапиенс, если так можно говорить о сем заигравшемся индивидууме тридцати двух лет – завсегдатай пары псевдоисторических форумов, досконально знающий историю русско-японской войны на море. Если установка все же сработает, как планировалось, остатков сознания каперанга Руднева должно хватить для того, чтобы наш подопытный свободно ориентировался на «Варяге».
А то, что гражданин Карпышев изо всех сил будет пытаться прорваться и по ходу дела японцам по репе настучать – это я вам гарантирую. Это его идея-фикс, отягченная болезненным ущемлением его великоросского достоинства гнусными реалиями современности. И ТАМ этот неисправимый идеалист непременно возжелает послужить России-матушке, что теоретически только усилит его «прорывные» потуги. Поэтому мы его и отобрали. И не только мы, как вам известно…
Но! На этом знании предмета и квасном патриотизме его положительные качества и заканчиваются. Работа – еле-еле платить за квартиру и пиво, здоровье среднее. Постоянной подруги и близких друзей нет, типичный лузер, пользуясь его языком. Так что, паче чаяния, если даже ваша программа возвращения не сработает, то его особо и искать никто не будет. С недельку. А будут – ну найдут внезапно съехавшего с катушек компьютерного маньяка… Не впервой.
– Однако вы жестоки, профессор…
– Не паясничайте, коллега. Вспомните, на кого работаем. Если мы через полгода не представим заказчику способ ретроспективной игры на бирже, то тогда найдут уже нас, друг мой. Но заниматься нами уже, скорее всего, будут не психиатры, а судмедэксперты. Кстати, если помните, идея ТАК получить финансирование не моя! Кто ему пел про игру на бирже по заранее известным курсам?! Тогда вас, мой дорогой, больше заботила не стабильность континуума, а возможность воплотить свое детище в металле и кремнии. Вот тогда и надо было рефлексировать, а теперь поздно.
– Тогда вам самому идея понравилась, кстати… А где еще было взять десяток миллионов долларов на разработку и постройку установки?! Да чтоб и себя не забыть? И кто тогда знал, что всем известный олигарх Антонович, владелец заводов, пароходов, приисков, копей и футбольных клубов настолько
