нового помощника, если окажется, что он и сам не замешан в этом деле. Меня другое волнует, чего чародею от Весеники нужно? Как муха прилип… едва будить не ринулся.
— Так она же одарённая… — услышал последние слова вошедший в столовую Ансерт, — а чародеи этот свет видят. Вот и намерен его запомнить… а может, и попросить чего, в обмен на свои услуги: кошелёк там зачаровать от воров или гребень, чтобы коса не путалась… Мне вот он сапоги зачаровывал, теперь никогда не промокают.
— А о братьях ты не подумал? — подозрительно уставился на алхимика Лирсет.
— Толку-то? Своей силенки, чтобы его поддерживать у тебя маловато, а без этого заклятья надолго не хватит, — устало отмахнулся Ансерт. — А на Береста ничего не действовало… ни доброе, ни дурное. Как оказывается, даже от самых плохих вещей бывает польза. Вот что теперь с ним будет… не знаю.
— А что со мной будет? — изумлённо приподнял бровь его старший брат. — Не хочешь же ты сказать, будто я должен пожалеть о том, что проклятье наконец снялось?
— Нет, я не об этом. Ты не забыл, что у тебя к совершеннолетию дар начал пробуждаться? Только слабый… и непонятно было, к чему. Но чародеи говорили, что постепенно проявится…
— Вот когда проявится, тогда и будем про него говорить, — одно упоминание о чародеях резко испортило Бересту настроение. — А сейчас я иду спать. А вы объявите оруженосцам, пусть завтра с утра пораньше начинают запасаться тряпками и водой и берутся за уборку. Если к вечеру дом не будет блестеть, все отправятся к Зарвегу, а я найду новых.
— Я своего не отпущу! С таким трудом нашёл парня, который не бьет мои пузырьки и колбы, — категорично заявил Ансерт в спину уходящему брату, но тот и не подумал обернуться. — Мне легче дать им зелье, чтоб всё лучше отмывалось.
— Сначала напиши список дежурств и повесь в кухне, — едко посоветовал Даренс, поднимаясь со стула. — Я тоже иду спать. Утром тут будет весело.
Глава тридцать третья
Веся прекрасно слышала крик Береста, похожий скорее на рычание обозлённого тэрха, но открывать дверь и бежать туда и не подумала. Она прежде всего целительница, а не судья и не сыщик, так учили наставницы. Да и обе матери всегда придерживаются такого же мнения. Уж насколько крепко держит власть в своих белых ручках старшая мать, а и она сидит смирно в светелке, если батюшка берется за воспитание провинившегося конюха или печника.
А Веся пока всего лишь невеста. Нет, Берест совсем не против поскорее назвать куницу женой, и очень ясно дает ей понять о своём желании, уж это-то Веся смекнула, хотя никто раньше и не подавал ей таких знаков. Но проклятая тайна висит над душой тяжелее, чем замковый мост.
И раз там у мужчин такие неприятности, ей лучше вообще даже не выглядывать, а ложиться спать… утром сами всё расскажут.
Княжна давно сладко спала и не слышала, как осторожно, на цыпочках, прошагали к дверям её комнаты мужские ноги, постояли минуту, словно в нерешительности. И конечно, не могла видеть, как поднялась, чтоб постучать, сильная рука, но замерла, а потом украдкой погладила дерево двери. Затем, так же крадучись, мужчина прошагал назад, и Рыж, настороженно поднявший было голову, снова мягко уронил её на медвежью шкуру.
— Рыж! Ну уйди, а? Ну будь человеком, скотина ты такая! — Веся изо всех сил потянула на себя одеяло из заячьих шкурок, но отлично расслышавший осторожный топот и приглушённые голоса рысь крепче вцепился зубами в мягкую кожу и потянул сильнее.
Раздался легкий треск, и княжна немедленно села.
— Рыж, нельзя! Накажу!
Зверь отошёл к двери и сел к ней мордой, яснее ясного показывая, что самое главное для него сейчас именно там.
— Эх, всем ты хорош, но вот гулять почему-то всегда поднимаешь спозаранку, — вздыхала куница, торопливо натягивая одежду и закалывая полурастрепавшуюся косу.
Ничего, вот вернется с прогулки и заплетет как положено. Возле лука княжна постояла в раздумье несколько секунд, с одной стороны, кого ей стрелять в защищённой крепости? Но с другой, как-то привыкла она не расставаться с оружием в походах и чужих домах, а тут пока себя как в родном не чувствует… да и неизвестно ещё, придется ли привыкать.
Девушка решительно надела пояс с оружием и повесила на плечо лук, сразу осознав, что поступила правильно. Так она чувствовала себя намного увереннее. Затем распахнула дверь в проходную комнату, где кроме дверей в покои княжичей имелись только деревянные скамейки, и отпустила Рыжа,
