вспыхивали слабые вспышки.
— Пригнись, блин, — услышал он резкий окрик. — Сказали же в окнах не маячить.
Дважды ему повторять было не нужно. В такую минуту за действия, которые могут подставить всех, никто с ним церемониться не будет.
Сашка обвел глазами, привыкшими к темноте, комнату. Все мстители уже были готовы и в сборе. Судя по всему, светопреставление началось минимум минуту назад, потому что бойцы успели не только вскочить, но и вооружиться. Теперь они напоминали рвущихся в драку псов.
— Пора, — произнес Артур Краснов. В руках у него был редкий новый «калаш», которым он любил хвастаться. Лицо было почти черным. Он чем-то его замазал. Видимо, что меньше быть заметным в темноте. Сашка увидел такой же раскрас и у некоторых других. Но себе наносить не стал. Если не сказали — значит, не обязательно.
— Погоди, — недовольно поднял руку Пустырник.
Приложив к глазам прибор, похожий на бинокль, он приподнялся над подоконником.
— Стреляют на верхних этажах, — через полминуты бросил он через плечо. И это больше похоже на бой, чем на расстрел.
Он снова припал к своему прибору.
— Кто-то бежит от санатория. Один. Я думаю, тот, кто выпрыгнул из окна. Колотун, Артем. Надо его принять. Живым.
Дверь квартиры открылась, Волков и старший Краснов неслышными тенями исчезли в подъезде.
Через пару минут вернулись они и еще несколько мужиков из их отделений. Они волокли человека в серой форме. Это был парень лет двадцати пяти, светловолосый и кудрявый. На рукаве нашивка с эмблемой Заринска.
— По-моему, у него нога вывихнута, — объяснил Волков, когда они грубо усадили нового пленника на тот же стул, где недавно сидел житель с Волги. — А может, и перелом, я в этом не разбираюсь. Прыгнул с третьего этажа на козырек и побежал. Точно видел, как ему стреляли вслед…
— Чем дальше, тем интереснее, — Пустырник, наконец, оторвался от своего ночного бинокля. — Бьются они там по-взрослому. В спортзале пока все тихо.
— Вы из Прокопы? Я помогу вам, — быстро заговорил пленник. — Мои бойцы милиции… кто еще живой… помогут. Подонки за вероломство заплатят.
— «За ве-ро-лом-ство»… — повторил, смакуя слово, Пустырник. — А ты стихи случайно не пишешь? Можешь не отвечать. Назови себя.
— Командир заринской милиции Виктор Демьянов.
— Вот те раз. Какая птица! — усмехнулся, потирая руки Волков.
— Ты врешь, тварь, — схватил человека за грудки дед Федор. — У майора Демьянова не было ни сына, ни внука. Или однофамилец?
Про легендарного первого правителя Подгорного даже в Прокопе рассказывали байки и истории.
— Моя бабушка была его женой, — ответил парень, — Недолго. Она моего отца усыновила, когда Сергея Борисовича уже не было. Я ему не родная кровь.
— Да хоть удочерила, блин… — сплюнул Волков, быстро вскипая. — Вы почему нас убивать стали, родственнички хреновы, мля?! А если я тебя прямо здесь… этими руками… разорву?!
И он начала тянуть обе руки — здоровую и страшную — к пленнику. Тот сжался, непроизвольно втянул голову в плечи. Такого как Волков не зазорно испугаться.
— Тихо, Колотун, — остановил товарища дядя Женя. — Успокойся.
— Моих там убивают, — переводя взгляд с одного мстителя на другого, заговорил пленный. — Они забаррикадировались на третьем. Что с теми, кто остался на втором, не знаю… Они нас в упор… В упор… Суки. Предатели…
Чувствовалось, что все мысли его — с теми, кто остался в санатории. О своей собственной жизни он даже не думал. А ведь стоило бы побояться и за себя.
Стрельба снаружи между тем продолжалась, хотя и с меньшей интенсивностью.
— Боюсь, что все ваши, кто отбился от основной группы и зажат на втором, мертвы, — оборвал его Пустырник. — Как они вас застали врасплох?
— Нам что-то подмешали. Я говорил не брать у них ничего, но не все послушались.
— Ну, вы и олени. Кому доверились? Да у них на лицах все написано. Это же нелюди. С самого начала ловушка была для вас, а не для нас. Вас бы кончили там… и свалили бы на нас, дикарей.
— Наверно. Так вы идете туда? Или ждете, пока мы там друг друга покрошим?..
В смелости этому Демьянову было не отказать.
— Идем. А ты пойдешь с нами. Можешь сам или тебя тащить?
— Кость, думаю, цела. Справлюсь, — ответил командир заринской милиции. — Жалко — автомат не дадите…
Только сейчас Сашка заметил, как бледен тот и как кривится от боли. Похоже, слабаком он не был.
