— А что делать с городом?
— Каким еще городом? — переспросил человек в пальто, приподняв очки. — Ты этот крысиный угол так назвал, Генерал? Спалить и сравнять с землей. Я хочу, чтоб этот гадюшник был напоминанием, что бывает… за наглость. Этим мы много жизней сбережем, увидишь.
— Слушаюсь. А с пленными… Ваше превосходительство?
— Женщин… симпатичных — бойцам. Ну не отбирать же у них?.. — улыбка того, кого назвали «Ваше превосходительство», стала глумливо- понимающей. — Пусть выпустят пар. Разрешаю взять их в наш лагерь. А после, как надоедят — в мастерские! Страшных и старых — сразу в мастерские. К осени надо много одежды починить. Тех, кто ни к чему не годен… выкиньте на трассе подальше отсюда. Мужиков — в дорожные бригады. Я видел тут недалеко гравийный карьер. Пусть крупные ямы закапывают. На трассе отсюда до Сызрани не проехать! Детей и совсем дряхлых — оставьте тут. Нам они без надобности. Ну а что делать с вещами, ты знаешь сам. Все, что горит и что мы не можем увезти за один прием — спалить. Сейчас, как только мы отъедем, придут деревенские. Они уже свою долю получили. Мародерствовать тут им будет слишком жирно. А держать здесь караул я не буду. У меня сейчас каждый человек на счету.
Вскоре, фырча и изрыгая дым, подъехал бортовой КамАЗ — грязное чудовище, которое, как и все дожившие до этой поры машины, собрали из десятка погибших собратьев. Людей из рефрижератора, многие из которых зажимали окровавленные раны, вывели и погрузили в него, крепко связав им руки. Некоторых пришлось швырять.
На лицах их на секунду мелькнула надежда. Но только на секунду, потому что им тут же начали надевать петли на шеи.
Между двумя столбами уже был натянут на высоте в три метра стальной трос. Кто-то из пленных запричитал, один завыл в голос, но остальные молча смотрели на эти приготовления, лишь тихо перешептываясь. Люди от природы склонны до последнего думать, что какое-нибудь чудо или чья-то милость спасет их.
Но не в этот раз. Человек в пальто махнул рукой, водитель нажал на газ — мотора он не глушил — и со всей скоростью, на которую был способен, грузовик рванулся вперед. Пленные повисли над пустотой как связка чеснока или лука. Почти все из них умерли сразу от того, что хрустнули их шеи, но несколько еще подергались, пуча глаза и хрипя.
Тех из вагона, кто не мог идти, добили на месте выстрелами в упор, а одному просто проломили череп прикладом. А женщин тем временем уже загоняли в несколько грузовиков с тентами, не жалея ударов плетью. Над площадью стояли плач, брань и дикие крики.
— Так-то лучше, — произнес человек в пальто, взглянув на часы. — Теперь ведите «отцов города». Всех местных начальников. Повесьте их еще выше, на ЛЭП, чтоб оттуда смотрели!
Генерал кинулся давать распоряжения, а тот, кого называли «Превосходительство» повернулся к толпе остальных жителей, сжавшихся в кольце боевиков, словно овцы под охраной волков, и громко произнес:
— Вот к чему привела ваша жадность! Вы расстроили меня, вашего благодарителя и защитника! Молчите? Стыдно? Теперь будете работать. И может, мы простим… Бойцы!! — он повернулся к рваному строю, вооруженному «калашами», винтовками и карабинами СКС. — У вас еще час! После этого уходим. Всю добычу, какую сможете увезти, можете взять с собой!
Дружный радостный рев был ему ответом.
Коротко кивнув и получив разрешение идти, два мордатых командира побежали к своим отрядам.
Тем временем один из бойцов с туловищем как пивной бочонок, в черной лохматой шапке и с такой же бородой, уже успевший принять на грудь, заметил, что старик, чье лицо было рассечено ударом наискось, закрывает одеялом прижавшуюся к стене вагона девочку.
— А это ты кого прячешь? — дыша винным перегаром, он подлетел к деду. — Девку? Даже двух?! А ну покажи! Убери одеяло, а то зарублю! — в его руках появился нож с широким зазубренным лезвием.
С выражением обреченности в глазах старик повиновался.
Одеяло упало на землю. Какое-то мгновение взгляд здоровяка в шапке не мог сфокусироваться на странном силуэте, у которого явно чего-то не хватало. То ли рук, то ли ног… Для двух людей… А когда понял, то отскочил, крестясь и отплевываясь.
— Нечистая сила! Уродка… Сжечь ее надо.
— Да ладно тебе, Чингиз, — усмехнулся за его спиной боец в вязаной шапке по кличке Фотограф, снимая редкий экземпляр на свой «Ipod». — Была б она… они постарше, взял бы обеих. А так они еще зеленые. Оставь, один хер она долго не протянет, скопытится. Ты гляди, как смотрят! Того и гляди за палец тяпнут… Пошли отсюдова. А то у меня аппетит на жратву и нормальных баб пропадет.
Внутри салон просторного полноприводного джипа, поставленного на шасси от ГАЗ-66, был обшит скрипучей кожей, прибитой золочеными гвоздями. Накидкой на кресла служил театральный гобелен. Стекла были тонированы.
Отпустив телохранителя и шофера и оставшись наедине, двое вождей перешли на более неформальный разговор.
— Ну как тебе, Михалыч? Я был крут? — спросил человек с колючим взглядом у одетого в военную форму.
— Как всегда, Виктор, — ответил его визави. Хоть он и держался вольнее, но все равно было ясно, кто из них главный. — Как всегда. Ты просто
