новой магией. Несколько последних заклинаний превратились в суматошную, потную возню.
Это было
Куда более сильная, чем та, которой, похоже, обладал Рорскрин Мрелдрейк. Даже испытывая отчаяние или суровую решимость. Всякий раз, когда он подводил дрожащее лезвие силы к стене или к полу, заклинание рассыпалось, а он шатался, хватаясь за раскалывающуюся от боли голову, полуослепший от неожиданного потока слез, забывая, где он находится и что пытается сделать.
Прямо сейчас в голой комнате, очень похожей на ту, где был заточён он сам, по другую сторону прочной на вид стены свободно бегала курица. Поклёвывая, не торопясь, даже взмахивая крыльями… пока его кромка силы гонялась за ней в попытках обезглавить.
Казалось, это такой простой приказ: «Отруби голову вон той птице».
Образ комнаты снова покачнулся перед мысленным взором Мрелдрейка, и он с проклятием попытался в очередной раз собрать воздух в острое, чистое лезвие. И… сумел. Он промок от пота, быстро терял силы, а эта храстова курица, кажется, собиралась
Птица снова замахала крыльями, поднимаясь в воздух и громко кудахтая. Она пронеслась по комнате, вихляя влево-вправо, поднимаясь и опускаясь. Казалось, что курица насмехается над ним, как и бдительный глаз в воздухе.
Сдохни, проклятая птица, сдохни!
Мрелдрейк яростно обрушил на курицу свою силу воли, взмахнув незримым клинком вверх.
Курица покорно приземлилась, сложила крылья, моргнула и начала клевать.
Она подняла голову, сделала несколько шагов, огляделась — и снова опустила голову за долю мгновения до того, как клинок Мрелдрейка промчался сквозь место, где только что находилась куриная шея.
— Нееет, тлуинова маленькая харрука! - завопил он, и образ соседней комнаты снова задрожал перед его мысленным взором. Клинок силы начал распадаться, дрожать и готов был рассыпаться.
— Нет! Не сейчас!
В резком приступе ярости он снова сузил клинок и повернул его, не беспокоясь о том, зарубит ли курицу или заставит умереть от удушья, забрав весь до последнего вздоха воздух в комнате для своего лезвия. Эта курица
Клинок, ещё тоньше и острее прежнего, полетел вниз. Курица опустила голову, чтобы поклевать, сделала два медленных шага вперёд, не выпрямляясь, затем неожиданно попятилась, чтобы заморгать и с довольным видом оглядеться.
И тогда-то он наконец попал в неё — и срубил голову с лёгкостью сильного ветра, так, что курица даже не пикнула. Окровавленная голова с приземлилась позади с мокрым шлепком, когда его обострённое сознание ринулось вперёд, и комната вокруг завертелась, задрожала… и исчезла.
Мрелдрейк сполз на пол, истощённый. Едкий пот заливал ему глаза. Он снова увидел перед собой собственную тюремную камеру. Тайная дверь, о которой до сегодняшнего дня ему было неизвестно, связывала его комнату с той, где он только что отрубил голову курице. Дверь медленно отворилась сама по себе, открывая крошечный, безголовый комок перьев, лежащий в луже крови.
— Ну наконец-то, - из пустого воздуха над головой раздался голос одного из его тюремщиков. - Прогресс, которым все мы можем гордиться.
Да, в этих словах скрывалась насмешка.
— Рорскирн Мрелдрейк, ты заслужил свой обед. Хорошая работа.
Слишком измотанный, чтобы отвечать, Мрелдрейк лежал, закрыв глаза, уже зная, что скажет голос дальше.
— И он совсем свежий. Убит всего пару мгновений назад, фактически. Курица!
— Ты видел, как смотрела на нас леди Глатра? - прошептала Амарун. - Я едва не дрожала от страха. Она уж точно
Арклет улыбнулся.
— Думаешь, Ганрахаст просто так сказал ей, что им срочно и немедленно необходимо поговорить наедине, когда они уходили? Или что король, похоже, оставил больше дюжины стражников, вставших на ночь дозором вокруг наших стен?
Рун нахмурилась.
— Считаешь, она осмелится…?
Наследник дома Делькаслов пожал плечами.
— Это будет не первый раз, когда боевой маг — или высокопоставленный царедворец — решит немного «помочь» руке Тиморы. Или даже наиболее вероятному ходу событий. Лично я сомневаюсь, что Глатра настолько храбра, но, как говорят — кто предупреждён, тот вооружён.
