— Что это были за стрелы?
— Чёрное древко и прикреплённые пузыри с кислотой. Кислотой чёрного дракона, - мрачно ответил тот. - Я не знаю точно, как они действуют, взрываясь внутри тела. Как они вообще смогли достать столько драконьей кислоты, из чего делают пузыри, что их вмиг не разъедает — хотел бы я это знать!
— Тихо! - рявкнул ближайший дракон.
Арклет закатил глаза и удостоил окружающие Королевства своим молчанием. Рун так же безмолвно в задумчивости ехала рядом, немало потрясённая случившимся.
В погребе алхимика было тесно — и ужасно смердело. Гнили тираны смерти; тиранам смерти это свойственно. Сваленные друг на друга у одной из стен, со спутавшимися глазными стеблями, они по-прежнему занимали больше места, чем большинству людей показалось бы удобным.
Но Мэншун, в настоящее время занимающий тело Иммаэро Сронтера, определённо не принадлежал к большинству.
Он спокойно возлежал на останках созерцателя-нежити, из всей коллекции его рабов находившегося в самом худшем состоянии: полуразвалившаяся масса разлагающейся гнили, и задумчиво рассматривал одинокую мерцающую сферу, что парила перед ним в воздухе.
В её глубинах можно было разглядеть быстро движущуюся, но беззвучную сцену битвы на лесной дороге, где взрывались сгустки изумрудного пламени, гибли пурпурные драконы и повсюду свистели разбойничьи стрелы.
Рядом с ним, осторожно усевшись на стул и глядя на то же самое разворачивающееся представление, находилась женщина средних лет и неприметной внешности, которая была заметно напугана. Из-за смрада тиранов смерти в любой момент на неё могла напасть жестокая рвота. Пока что ужас брал над тошнотой верх.
Кроме самой съёжившейся женщины только Мэншун знал, кто она такая на самом деле — хотя очень многие царедворцы в ближайшем дворце узнали бы дрожавшего мужчину, которым она была до того, как заклинания Мэншуна изменили её. Мэншун заставил опозорившегося и подозреваемого в измене младшего сенешаля Корлета Фентабля сбежать из дворца. Теперь Фентабль находился с ним в погребе, готовый стать запасным телом — личностью, которую не знали в Сюзейле — если по какой-то причине Мэншуну потребуется покинуть Сронтера, а до тех пор служить «парой рук плюс аудиторией».
Мэншун не раз хихикал от увиденного в процессе продолжавшейся на далёкой дороге к Орондстарам битвы. Это не слишком-то помогало расслабиться сжавшемуся Фентаблю.
Когда всё было кончено и значительно поредевший конвой спешно отправился дальше по дороге, Мэншун взмахнул рукой, убирая сцену, встал и потянулся.
— Никаких следов Эльминстера, - сказал он Фентаблю, - а значит, я действительно его уничтожил! Действительно! Хмм… разве что это он послал тех боевых магов. Разбойники надеялись, что появятся маги Короны, были готовы к их появлению, и сейчас с жадностью охотятся на волшебников; их атака на конвой была всего лишь приманкой для магов. Так что же сделало беззаконных головорезов достаточно храбрыми, чтобы в открытую напасть — чтобы преследовать — боевых магов? Или что настолько сильно пугает их, что они предпочитают встретиться с боевыми заклинаниями, но не обернуться на того, кто их послал?
Где-то в другом месте — с лопочущими ротовиками вместо тиранов смерти — за той же битвой следили два наблюдателя. Видели они её и в глубинах прорицательной сферы Мэншуна, поскольку следили и за ним тоже.
В отличии от магии вампира, их заклинание передавало не только образ из погреба алхимика, но и все раздающиеся там звуки. Наблюдатель повыше ещё более двух тысяч лет тому назад овладел более сильной магией прорицания, чем та, которой управлял Мэншун, равно как и привычкой следить, чем занимаются некоторые конкретные персоны. Это была одна из причин, по которым он до сих пор мог хоть за чем-нибудь наблюдать.
— Сначала люди Броудшильда использовали обычные стрелы, поскольку не хотели тратить свои самые дорогие древки на пурпурных драконов в тяжёлых доспехах. Или не хотели убивать заключённых — добычу, которую разбойники ищут постоянно, - объяснил он своему товарищу.
— Добычу… ради выкупа?
— Именно. Они увозят пленников — кормирскую знать — в охотничьи домики в сембийской глуши и там отпускают их на свободу.
— А отравленные стрелы?
— Эти они берегут для врагов, которых, как сами прекрасно знают, должны уничтожить под корень: боевых магов. Каждое нападение на конвой с заключёнными происходит не только ради похищения пленников, но и в надежде выманить магов Короны, чтобы Звери Броудшильда могли их убить.
