чтобы хотя бы на время стать ее владельцем!
Ганич тряс фонарик, пытаясь пробудить умирающую батарейку.
– Зачем? – спросил он.
– Зачем – не знаю. Но чувствую, что не смогут они ее не добиваться. Даже все интриги нельзя предугадать, все войны, которые будут ради нее вестись.
Влад задел фонарем по колену. Вылетела пружинка. Фонарь погас. Найти пружинку не удалось. Использовать же
– Правильно! Больше интима! Больше! – радостно воскликнул Макар, и сразу же раздался звук пощечины. – А! Озверела?!
Все без объяснений сообразили, что Макар стал подкрадываться к Ларе, но случайно обнял Алису, потому что только Алиса способна была врезать сразу, яростно и без слов. Другие для начала хоть заорали бы ради приличия. Некоторые же – в варианте той же Лары, например, – даже и не заорали бы.
Сашке было холодно на бетонном полу. Рина слышала, как он ворочается.
– Ложись рядом, – предложила она. – Положи мне голову на плечо… Нет, давай лучше я тебе, а то будет как-то нелогично. Нормально? Помещаешься на картонке?
– Угу, – буркнул Сашка, хотя на картонке помещалась лишь половина его тела. Другая по-прежнему ощущала холод пола. Но все искупалось тем, что у него на плече лежала голова Рины. Сашка, совершенно счастливый, смотрел на стену, на которой тускло золотилась стрелка из пчел.
Проснулись все очень рано. Даже те, кого в обычных условиях не добудиться. На бетоне пешеходного перехода, где поддувает под жестяные листы, а в дыре в стене мама-крыса тонким писком учит своих детей этике и морали, сон всегда бывает самый краткий, не чрезмерный, и даже несколько с туристическим уклоном. А тут еще очень помогло всеобщему пробуждению, что в полпятого утра козлы вдруг издали звук лопнувшей струны и мягко поползли, сложившись прямо на устроившуюся под ними Фреду.
Тройной вопль Лены, Алисы и Фреды сработал лучше всякого будильника. Уже десять минут спустя Даня сидел на своем рюкзаке и зевал, становясь от зевков частично прозрачным. Чистюля Кирюша почистил зубы сухой щеткой и теперь с полным ртом пасты бегал туда-сюда, натыкался на жестяные листы и искал, куда сплюнуть пасту. Потом стал решать проблему, чем прополоскать рот:
– Вожи ни у кого неж?
– Золотко, у меня есть микстура от кашля! – предложила Лена.
Кирюша, поморщившись, прополоскал рот микстурой от кашля. Лена любовалась им.
– Умница, Кирюша! Будешь здоровенький! – одобрила она.
По листам, которыми постепенно начинали обшивать потолок будущего магазинчика, пробежали чьи-то лапки. Послышался шорох, шум краткой драки, разочарованный писк – и по провисшему листу прямо на колени Дани скатился шуршащий пакет из-под печенья «Юбилейное». Причем в пакете было еще два печенья.
Все вскочили, один только Даня бровью не повел.
– Господа, вы забыли! У закладки, которую я взял, дополнительный дар! Она дает мне то, что мне нужно в данный момент, и именно в требуемом количестве, – сказал он, однако печенье есть не стал.
– И почему не ешь? – ехидно спросила Алиса.
– Понимаешь, – сказал Даня вежливо, – если я поем, то захочу пить. И тогда не исключаю, что где-нибудь над нашими головами прорвет водопроводную трубу и сюда хлынет поток воды. Разумеется, это лишь гипотеза, но все же рисковать не хочу…
– Тогда почему твоя закладка не даст нам денег? – спросил Влад.
– Видимо, они не так уж необходимы.
– Как это не необходимы? – возмутился Ганич.
– Видишь ли, экономный друг мой, это ты считаешь, что закладка должна дать тебе деньги. У закладки же совсем иная логика. Она помогает не тем, что ты заказываешь, а тем, что тебе
– Деньги нам нужны!
– Опять же: это твоя версия! – сказал Даня. – Если бы нам действительно понадобились деньги, крысы притащили бы чей-нибудь потерянный бумажник… Или у тебя в носке оказалась бы какая-нибудь личная заначка. Или карточка кредитная, я уж не знаю… И целью закладки было бы пробудить в тебе щедрость!
И хотя Даня говорил абсолютно гипотетически, с философской точки зрения, Ганич при упоминании носка почему-то смутился и, сердито проворчав что-то, отошел.
Собравшись, они покинули переход. Ночью в Питере прошел дождь. Ступеньки перехода, асфальт – все было свежепромытое. Сероватый пустой город, громады домов с четкими линиями крыш.
