Тиёко в миланском аэропорту ждет, когда объявят рейс на Лондон. И пишет е-мейл:
Она нажимает «Отправить».
Скоро она победит.
Скоро она будет там.
Скоро она будет с ним.
Скоро.
Хиляль ибн Иса ас-Сальт
– Они не могли, не могли, не могли…
Голос Хиляля едва слышен, но полон боли и отчаяния.
– Тише, тише, успокойся, Хиляль.
Эбен сидит рядом с учеником, лежащим на стерильном хирургическом столе. Маленький оловянный Иисус наблюдает за ними со стены.
– Мы бы узнали… – не унимается Хиляль. Лицо, руки и грудь Игрока покрыты ожогами, на которые Эбен осторожно накладывает марлевые повязки.
– Они не могли заполучить его. Мы бы узнали.
– Верно, Хиляль. А теперь помолчи.
– Я мог… мог… ошибаться…
Хиляль теряет сознание. Эбен ибн Мохаммед аль-Джулан снимает повязку с руки, которая пострадала меньше другой, поворачивает запястье и нажимает на точку с внутренней стороны локтя. Хиляль приходит в себя.
– Я мог ошибаться! – говорит он чуть громче.
– Тише, Игрок.
Эбен берет со стола шприц, набирает лекарство из ампулы, прикладывает иглу к вене Хиляля и нажимает на поршень.
– Если я ошибся, – бормочет Хиляль, – Событие неизбежно…
И он снова теряет сознание. Эбен выводит иглу и зажимает место инъекции. Пульс четкий, дыхание тоже начинает выравниваться – боль уходит. Эбен смотрит на оловянного Иисуса; из-за мигающего светильника кажется, что тот хмурится. Электричества по-прежнему нет, генераторы молчат. Эбен связался с кем-то по маленькому радиоприемнику и выяснил, что вспышка на Солнце оставила без электроэнергии всю Северную Эфиопию.
Он молится.
«Потому что кто мог направить на нас солнечную вспышку?
И кто мог узнать, что собирается сделать Хиляль?»
Он завершает молитву и стискивает зубы.
«Эти существа не должны вмешиваться».
Ань Лю
Ань Лю прочитал письмо Тиёко 134 раза.
И теперь не может остановиться…
…не может перестать трястись.
Он ползет через свою пекинскую квартиру к разложенным на красном бархате талисманам, оставленным Тиёко.
Ему понадобилось 22 минуты, чтобы проделать путь в 78 футов.
Настолько тяжелый приступ случается с ним впервые.
Ань прикасается к локону ее волос, и дрожь постепенно стихает.
