– Правда?
– Да, – в отчаянии отвечает Шари. – И я не знаю, зачем я это тебе сказала.
– Правильно сделала. Дети – ангелы. Я надеюсь, вы с ней скоро встретитесь. Правда.
– Спасибо.
– Нет проблем, подруга. – Кури идет по проходу, а крестьяне расступаются перед ней, как Красное море перед Моисеем. Шари смотрит на Элис. Та что- то объясняет водителю.
Не проходит и минуты, как автобус останавливается.
Происходящим заинтересовались уже все. Кто-то переживает за Линь, кто-то злится, что рейс задержится.
Шари переводит взгляд на Линь и забывает об Элис, Игре, Вызове и даже о Джамале со своей маленькой Элис.
Она полностью сосредоточивается на одной задаче. Мысли ясные и четкие.
– Будет больно, – сообщает она Линь. – Но недолго.
«Вскоре все так или иначе закончится», – думает Шари.
– Вдох!
Линь повинуется. Рука Шари скользит по головке ребенка, по лицу. Она чувствует, как у него бьется сердце: тук-тук-тук.
Младенец сильный. Роженица кричит. Отец, испугавшись за Линь, тянется к Шари, но его останавливает мужчина средних лет в круглых очках и поношенной парусиновой шляпе.
Пара женщин ахает. Девушка вопит еще громче.
Шари нащупывает пуповину. Исследует ее, пытается просунуть между пуповиной и ручкой палец, потом еще один. Младенец выгибает спину, тычется лицом Шари в запястье. Теперь она чувствует, как бьются уже два сердца: матери и ребенка. Шари старается пропустить пуповину вниз. Линь тяжело дышит, у нее начинают трястись ноги.
– Держись, уже почти получилось!
Из проезжающей по дороге машины раздается гудок, кто-то кричит из открытого окна.
Шари поднимает голову. Прямо напротив автобуса стоит Элис Улапала. Она встречается взглядом с Шари, подносит ладонь ко лбу в жесте почтения и садится в машину. Шари понимает, что надо бы бежать за ней. Нужно Играть.
Но она не может.
Она ведет палец. Пуповина сдвигается на один сантиметр. Пульсы у матери с ребенком как будто бегут наперегонки. Собственное сердце Шари тоже включается в гонку – со скоростью породистого скакуна.
Элис уехала.
А Шари все еще здесь.
И пока здесь и останется.
Натянутая пуповина цепляется за ее указательный палец.
Шари опускает плечо. Линь напрягается, дыхание становится неровным, живот сковывает схватка.
– Дыши!
Пульс ребенка замедляется. И еще, и еще.
– Дыши! Дыши!
Линь старается, но боль почти невыносима.
Шари опускается, загибает кончик пальца и подцепляет пуповину, больно упираясь костяшкой пальца в тазовую кость роженицы.
Линь начинает терять сознание.
– Лейте воду на лицо!
Какая-то женщина выполняет приказ. Линь приходит в себя.
У нее нет сил, она едва может двигаться.
А Шари спокойна. Ее саму это удивляет. У нее в руках, можно сказать, целая жизнь, даже две жизни. А мысли остаются такими ясными и умиротворенными.
«Это и есть Игра», – понимает она.
кеплер 22b назвал Игру загадкой жизни. «Это загадка жизни».
29.9.8.2.4.
Сейчас все сойдется.
Она – Игрок, и она в Игре.
Ребенок толкается в запястье. Шари продолжает свои старания и наконец высвобождает пуповину. Медленно разгибает пальцы и вытаскивает руку. И
