мучившую его все время головоломку.
— Хорошо, Сулла, приведем все к общему знаменателю. Запретному городу не нужна армия, потому что они держат в законсервированном состоянии достаточную мощь, чтобы сломить любую угрожающую им силу. И более того, стоило бы им пожелать, вся локация покорилась бы им под мечами терракотового воинства. Но это их не интересует. Наоборот, они вывозят из Баркида оружие и переплавляют его в безобидную посуду, которую продают вновь. Видимо, таким образом осуществляется экономическое регулирование локации и восстанавливается баланс ресурсов. Здесь нет собственных Игроков и нет Камней Иммерсии. Так все изначально задумано. Это — командный центр, служба техподдержки, теперь данный факт ясен как день. Вот что есть Запретный город снаружи. Юпитер-громовержец, каким я был идиотом, когда пытался завоевать их. Это все равно что утюгу идти войной на электрическую розетку. Теперь остается узнать, сколько вольт у нее внутри, ибо все указывает на то, что тут есть что-то еще, сокрытое от взгляда. Решено, Сулла. Завтра я перешагну порог Храма Неба.
— Ты?! Владыка Кезон и повелитель Баркида? Как ты придешь туда? С повинной головой?
— Нет, Сулла. Я приду туда, как приходят прочие бедолаги. Я был веб-дизайнером, маркетолом, воином, политиком, правителем, сборщиком риса и полольщиком бобов. Почему бы мне не превратиться в паломника? Из меня получится неплохой пилигрим.
— Тебе придется смирить свой дух, обуздать свою гордыню, а это намного сложнее.
— После того, что случилось, мой дух и так висит над телом, раскачиваясь на тонкой ниточке боли. Если я не найду выхода, я погибну, Сулла. Отдыхай, мой верный глашатай. А мне нужно подумать.
— Сколько ты протянешь без Камня Иммерсии?
— Более чем достаточно. Я уже сказал — мне пришлось принять меры.
— Завербовал новых сторонников?
— Вроде того. Меня, признаюсь, самого немного страшит то, что сейчас просыпается внутри меня ото сна. Это было и раньше, но я им не пользовался. В Реальности такие проявления ментальной силы называют харизмой, гипнозом, нейролингвистическим программированием, но суть у этих определений одна и та же — человек может диктовать окружающим свою волю. И у меня такое чувство, что после испытаний, выпавших на мою долю, я стал намного сильнее.
— Ты знаешь границы своих способностей?
— Нет. Но внутри Храма Неба я отыщу ответы на свои вопросы. Уверен.
На рассвете Кезон простился с Суллой, увязал свои пожитки в заплечный баул, прикопал под слой дерна баркидское оружие и доспехи. По протоптанной им тропинке он вышел к полям. Лесной шалаш, служивший ему убежищем, остался позади. Утро только занималось. От лугов поднимался искрящийся пар. Вдалеке, на пологом холме, около дома фермера Гуй Канга уже толпились юниты, пришедшие наниматься на поденщину. Сегодня Кезон не стал растворяться в их толпе. Невысокий кули в застиранном полотняном халате с выбритой половиной головы и тщательно завязанной тощей косичкой не спеша шел по дороге в город. Через несколько миль он полностью слился с потоком телег, спешащих на рынок, вереницей лоточников с разнообразным товаром и толпой прочего люда, идущего в город по своим делам.
Предместье встретило его ароматами готовящейся на открытых жаровнях пищи. Торговцы в лавчонках под разноцветными холстинами навесов зазывали посетителей на разные голоса. Люди, расположившись за столиками харчевен, ловко орудуя палочками, поглощали печеные яйца с рисом, тоненькие ломтики свинины с гирляндами черных грибов, залитых пряным соусом. Кезон подкрепился в одной из непритязательных уличных забегаловок и двинулся дальше по радиусной улице в направлении центра. Запретный город, давший имя всему острову, выглядел скорее архитектурным памятником, музеем, чем местом, где вершится судьба локации Баркид. Тщательно отмытые служками барельефы драконов на его стенах блестели слюдой. Работники еще дометали прилегающие переулки, когда Кезон, пройдя меж двух массивных нефритовых Небесных львов Будды, постучался в высокую, в два человеческих роста, окованную железом дверь. Через минуту скрипнул засов. Дверь медленно распахнулась, подняв протуберанец пыли. На пороге стоял пожилой китаец в домотканых штанах, запашной хлопчатобумажной юбке и шелковой рубахе с длинными рукавами. Он прошелся по фигуре Кезона равнодушным взглядом своих антрацитовых глаз и спросил:
— Зачем ты ступил под эти своды?
— Я пришел сюда в поисках Истины.
Китаец шагнул в сторону, освобождая проход, и промолвил:
— Ты можешь войти. Тебя ожидали.
ГЛАВА 14
