– А провиант?
Отвечаю ему вопросом на вопрос:
– У нас же есть разрешение?
– Есть.
– Вот и хорошо. Сколько нам уже ничего не выдают? Почти три недели? Да на пять тысяч человек. Вот сейчас всё получим сразу. Плюс недоимки.
– Да кто нам даст?! – Похоже, герцог не понимает.
Я оскаливаюсь:
– Дадут. А этот плоскомордый будет искать себе других интендантов…
Челюсть дель Саура отвисает. Он понял, что я задумал.
Отсылаем одного из охранников к нашим с приказом прислать на склады как можно больше телег, благо уже вечер и люди становятся на ночной привал. Сами же потихоньку едем туда, где находятся обозы с провиантом. Находим главного провиантмейстера. Тот совсем маленького роста, в вышитом золотом халате. Зато жирный настолько, что кажется, с его щёк сейчас закапает сало. Рёсец сидит за столом, уплетая жареную курицу, возле него суетятся подхалимы из подчинённых.
Я спрыгиваю с коня, подхожу к нему. Тот меня демонстративно игнорирует. Пока моя нога не сворачивает столик с едой ему на пузо. Толстяк вскакивает как ужаленный, что-то пытается пищать, но я приказываю своим солдатам:
– Взять его.
Миг – и жирный вор лежит в пыли с завёрнутыми руками. Наступаю ему на голову одной ступнёй:
– Ты, тварь, сейчас выдашь провиант, фураж и всё, что полагается фиорийцам, за всё время нашей службы.
Он отплёвывается от пыли, потом выдавливает:
– У меня на вас ничего нет. Только для воинов империи.
– Кто занимается нашим снабжением? – И чуть придавливаю ему голову.
Он сопит, но нехотя выдаёт, снова плюясь:
– Я. Но у меня ничего нет.
– Раз ничего нет на нас, значит, для нас ты бесполезен и зря ешь свой хлеб. У нас, в Фиори, с дармоедами поступают просто. – Отдаю новый приказ: – Кол мне.
Один из бойцов быстро выдирает из стоящей неподалёку повозки оглоблю, парой взмахов меча заостряет конец, и я беру острие в свою руку:
– Поставить эту тварь на четвереньки.
Приказ тут же исполняется.
– Двое – держать. Остальные – взяли кол.
Восемь солдат берутся сзади, я примериваюсь – пойдёт.
– Дави! – рявкаю во всю глотку.
Воины дружным движением посылают кол вперёд. Хруст, треск ткани и плоти. Дикий вопль, тут же обрывающийся – дерево проткнуло лёгкое…
– Ставим.
Пара движений – и импровизированный вертел с насаженным на нём ещё дёргающимся рёсцем привязан к телеге. Я поворачиваюсь к остальным его подчинённым, сбившимся в кучу и ставшим из жёлтокожих бледными словно смерть:
– Где его заместитель? Считаю до трёх. Потом начинаю насаживать остальных. Эй, воины, сделайте мне ещё один кол…
Мгновение – и мне из толпы выталкивают полную противоположность корчащегося на колу рёсца. Это тощий и высокий мужчина.
– Ты старший после этого… поросёнка?
Интендант становится ещё белее, хотя кажется, что это невозможно, потом обречённо кивает.
– Где довольствие, положенное фиорийцам за три недели? На пять тысяч человек?
Рёсца начинает трясти. Он валится на колени и стонет:
– Пощади, господин! Я всё найду!
Тут как нельзя вовремя появляются первые возы, и начинается натуральный грабёж запасов рёсской армии. Мы грузим всё подряд. Абсолютно всё. И то, что нам положено, и что нет. Спустя час последний воз, который еле тянут лошади, настолько он нагружен, удаляется. Я оборачиваюсь к трясущемуся рёсцу, показываю на кол, где толстяк уже бессильно обвис, опустив голову на грудь. За затылком торчит грубое остриё с клочками мяса.
– Ты всё понял?
Он мелко и часто кивает:
– Да, господин. Да, господин. Да, господин…
– В следующий раз там окажешься ты.
