«Они получат доказательства, как только мы доберемся до схрона. Бросим твои вещи в подходящую аномалию, пусть думают, что ты погиб».
– Хорошо, если поверят, – вздохнул Дым. – Ну что, веди к схрону… Нет, надо рану на стопе обработать, где аптечка? Такое впечатление, что на гвоздь наступил и не заметил.
Нико протянул черную пластиковую коробку с красным крестом, какие держат в салоне автомобиля. Дым обработал рану спиртом, заклеил лейкопластырем и подвигал грязными пальцами.
– Все, я готов. Надо поторопиться, чтобы не нарваться на облаву.
Положив аптечку в вещмешок, Дым вслед за Нико двинулся к лесу. Оставшийся мокасин он снимать не стал.
Глава 7
Попытка бегства
Сто тридцать пятую, соседку Анны, увели. Анна осталась одна в камере. Когда дверь открылась и зашли охранники в черном, она собиралась драться, но вертухаи были к этому готовы: ее ударили разрядом тока из шокера, Аню швырнуло на пол, выгнуло дугой. Один из конвоиров всадил ей в бедро прямо сквозь одежду шприц.
Сто тридцать пятую увели, пока снайпер Змея корчилась на кафельном полу. Когда оклемалась, ощутила дурманящее спокойствие, будто она – облако, плывущее по безмятежному небу. Понятно, всадили транквилизатор, чтобы жертва была покорной и не слишком печалилась о своей судьбе. Голова кружилась, во рту пересохло. Нельзя расслабляться!
Аня заставила себя разозлиться.
Здоровая ярость, схожая с боевым бешенством берсерков, только не туманящая разум, а, напротив, проясняющая его.
Аня вскарабкалась на койку и уселась, обхватив колени руками.
Итак, она в заключении. Здесь на людях ставят опыты, что автоматически делает руководство «заведения» фашистами и недочеловеками, которых спокойно можно убивать. Это плюс. Убивать Аня умела – пожалуй, даже лучше, чем готовить.
Чтобы убить врага, надо его увидеть. Увидеть, узнать и действовать. И побыстрее, пока не присвоили номер и не выжгли мозги.
Она не знала, сколько просидела так, скорчившись на полке. Часов не было, чувство времени сбоило, тусклая лампочка горела под потолком. Делать было нечего: Аня уже изучила потеки на стенах, трещины на потолке и всю скудную обстановку, теперь Змея просто ждала. Уж что-что, а ждать она научилась за годы службы снайпером в совершенстве.
Что чувствует снайпер в момент выстрела? Отдачу.
Холодное спокойствие во время операции: сколько нужно, столько и пролежишь, выцеливая клиента. Иногда ожидание длилось часы, иногда (реже) – сутки. Мужчинам проще, они берут с собой пустую пластиковую бутылку – как дальнобойщики, для туалетных нужд… но Аня никогда не жаловалась. Она любила свою работу – за неторопливое течение мыслей (замедляются, замедляются, и, наконец, исчезают, как при медитации, остаешься только ты, прицельные устройства, клиент).
Наконец, дверь открылась. Аня не стала атаковать черных – бесполезно. В камеру вернулась соседка, сто тридцать пятая. Она пошатывалась, нетвердо держалась на ногах. Добрела до койки и упала грудой неопрятного тряпья. Черный посмотрел на Аню.
– Сто сороковая, на выход.
Ага, вот и номер. Аня поднялась, изображая тупую покорность, и вышла в коридор. Здесь ее ждали еще двое черных – молодые совсем ребята, наверное, служащие внутренних войск.
Тот, что назвал Ане ее номер, пошел вперед, она – следом, остальные замыкали. Интересно, всех так водят или для Ани сделали исключение? Она решила: если попробуют выжечь мозги, за один раз все равно не успеют. Почувствовав, что тупеет, она повесится, поясом удавится – в общем, не даст превратить себя в овощ.
Лучше бы, конечно, всех победить. На этом Аня и решила сосредоточиться.
Сперва – разведка.
Коридор – без окон, по обе стороны – железные, крашенные темно-коричневым, двери. Одинаковые, даже без номеров, совершенно безликие. Лампочки под потолком – в матовых колпаках, защищенных решеткой из толстой проволоки – через равные промежутки в пять метров. В конце коридора – такая же безликая дверь. Идущий впереди черный отстегивает с пояса штырек ключа. Ключ один, других на кольце нет, возможно, универсальный. Дверь открывается внутрь, за ней – небольшая комната. Стол, дежурный.
Вохровец взял у дежурного журнал. Аня подглядела, как он записал корявым мальчишечьим почерком: «140, 14:58» и расписался. Ого, да уже почти три часа дня!
– Обедал? – спросил дежурный.
– Да какой… не успел. Ту отведи, эту приведи – загоняли.
– Ну, я в столовку, меня Стас сменит.
– Счастливчик. Меня бы кто сменил.