нет. А вот со второго этажа можно попробовать улизнуть. Сражаться за Дыма здесь бессмысленно: во-превых, неизвестно, где он, во-вторых, она одна, а врагов сотни.
Пообещав вернуться сюда хорошо подготовленной, она зашагала наверх. Стопы мерзли – шлепки были слишком неудобными и потому остались в камере Ани. Лестница освещалась довольно тускло, пахло сигаретами – но не свежим дымом, а старым. Значит, курильщики давно ушли, и здесь пусто.
Она поднялась на два пролета. Окон не было. Можно, конечно, подняться выше, но Аня не видела смысла, поэтому вышла в коридор – двойник предыдущего.
Нашли уже связанных, обнаружили пропажу? Вряд ли. Прошло минут десять-пятнадцать, а форы было (если переоценивать мыслительные способности вохровцев) минут двадцать.
Аня пошла вдоль крашенных коричневой краской дверей, и тут ей повезло: впереди коридор расширялся и была оборудована, видимо, комната отдыха персонала – фикусы в кадках, несколько кресел, диван, журнальный столик, выключенный телевизор, кулер и кофемашина. И – окно за белым тюлем.
К счастью, никто не сидел в креслах и не дремал на диванах.
Аня пожалела, что нет времени выпить кофе, шагнула к окну и отодвинула тюль.
За окном был внутренний дворик с вольерами. Тюрьма окружала его по периметру, и напротив Аня видела только редкие тускло освещенные окна.
Черт! Западня!
Впрочем, не все еще потеряно. Окно было забрано решеткой снаружи. Аня надеялась, что тюремщики не экономят на средствах безопасности и пожарной охраной тоже озаботились. Это на территории бывшего Союза принято заваривать решетки намертво, отсюда – масса погибших в огне, в ловушках собственных квартир, а по нормам и правилам такие устройства должны отпираться изнутри. «Зиг-Зауэры» намекали, что руководство этой конторы к странам бывшего СССР отношения не имеет.
Из этого следовал вывод поинтереснее: выберись Аня с территории тюрьмы, она сможет обратиться за помощью к своим властям. Шутка ли – похищают людей, в том числе офицеров, опыты ставят.
Вспомнив про опыты, особенно – про беременных женщин, «овуляшек» на местном сленге, Аня преисполнилась ненавистью и злостью – здоровой, придающей силы.
Решетка изнутри закрывалась на висящий замок с тонкой, символической дужкой. Мультитула у Ани не было, кусачек – тоже. Она со свистом втянула воздух сквозь сжатые зубы. Вот же… В ярости ухватилась за замок и рванула, чуть не упав – он оказался открыт. Видимо, западная законопослушность на базе вполне компенсировалась славянским разгильдяйством.
Аня распахнула решетку, крутанула ручку стеклопакета и вырвалась в теплую летнюю ночь.
Было очень тихо, как бывает только вдали от больших городов. Ни шума машин, ни лая собак, ни несмолкаемого людского говора. Только в вольере подвывали:
– У-у. У-ууу! Арррр! Ууу!
«Убью», – поняла Аня. Тот самый мутант, которого она видела днем. Заметив Аню, создание замолчало. Задышало шумно.
Аня выскользнула из окна, притворила за собой решетку и стеклопакет. Заметят, конечно, но, похоже, еще несколько минут форы есть. Где искать выход из внутреннего дворика? Над головой сетка, фонарей нет, вольеры не освещаются – только тусклые окна тюрьмы пялятся на Аню да пронзительные, недобрые, слишком отчетливо-крупные для средней полосы звезды.
– И-и у-а, – урод пытался говорить отчетливо, но у него не получалось, он приглушенно зарычал, стукнул кулаком о сетку вольера и повторил, – и-ды у- а.
«Иди сюда», – догадалась Аня скорее по контексту, чем по звукам. Она шагнула в сторону клетки. Мутант закивал радостно – огромная кряжистая тень, на вид очень и очень недобрая, бывшая когда-то человеком. Аня мельком обрадовалась, что так темно: разговаривать с уродом, глядя на него, желания не было. На всякий случай держа пистолет у груди, она приблизилась к вольеру. Выглянь кто из окна…
– Ы-о… Агрррр! Вы-хо з-на.
– Знаешь, где выход!
– А! А! – мутант закивал радостно.
– Я не могу тебя выпустить, у меня нет ключа. Только универсал.
– Агрррррр!
– Тихо.
Аня села на корточки в густой тени, скорчилась так, чтобы не заметно было лица и светлых волос. Урод шебуршился в клетке. Можно было отстрелить замок, но это сразу привлекло бы внимание. Драгоценные минуты таяли, надо было уходить, но Аня понятия не имела, куда.
– А-мок. Аррррр! Аррррр! За-мо.
– Понимаю. Я думаю, не мешай. Боюсь, я не смогу тебя вытащить. У меня нет ключа!
– За-мо. Нет.