Травница пожала плечами. Ее это тем более не касалось. Пусть господа сами со своими делами разбираются…
Джейми сразу направился к Лиле. И пяти минут им вполне хватило.
Неизвестная из замка часто покупала у Мораги траву.
— Раньше она покупала только дурман. А недавно — волчью травку.
— А дурман зачем?
— Я так понял, что подливала вам в еду.
Лиля нахмурилась. История, выдуманная ею для отца, стремительно становилась реальностью.
— Но зачем ей это понадобилось? Кто это?
— Морага не знает ее имени. Она знает, что эта женщина живет в замке… Она приходила ночью, в плаще… очень давно.
— То есть — кто угодно?
— Она молода. И ходила чуть ли не с момента вашего переезда сюда.
— Уже не Марта и не Тара. Кто-то из служанок? Мэри? Илона? Сара?
— Морага сказала, что у нее шрам на руке. Небольшой, между пальцами.
— Не поддельный?
— Нет. Она в этом разбирается.
— И женщина его не прятала?
— Прятала. Но у Мораги острое зрение.
Лиля кивнула. Посмотрела на Лейса, и тот сорвался с места.
А сама Лиля задумалась:
— Так просто?
Тарис приподнял брови:
— Разве просто? Травница могла не увидеть шрама, могла… да многое.
Лиля покачала головой. Но потом подумала, что преступники вообще-то не всегда светочи интеллекта. Что могла, девушка сделала. Закутывалась в плащ, приходила ночью… кто же мог предположить, что у Мораги такое острое зрение и она захочет поделиться информацией? Другая бы травница молчала или все отрицала, чтобы ее не притянули. Это Лиля понимала, что кузнец не виноват, если сделанным им ножом короля зарежут. А кто-то другой на ее месте?
Да и насколько ей известно — тут еще не развит институт киллерства.
Убивают, да. Но, когда любой может пойти и прикончить своего обидчика почти открыто… ну с оговорками, но все-таки, ассасины почти не требуются. Да и потребуются… кто бы их в Иртон завез? Чай не капуста, на грядке не вырастут.
И стоят дорого, и поди найди… и если уж серьезно… на прежнюю Лилиан Иртон и служанки хватило бы. Чай не супер-Маня.
Служанки были доставлены к графине через десять минут. Шрам на руке был у Сары.
Повинуясь жесту графини, Мэри и Илона вышли. Сара осталась в комнате. Она понимала, что игра окончена, явно. Но сдаваться не собиралась. Верхняя губа девушки приподнялась, зубы оскалились, она была похожа на крупную крысу. Лиля смотрела спокойно.
— Сама расскажешь, зачем меня травила, или помочь?
Сара зашипела:
— Жаль, не удалось! Хорошо хоть твоего пащенка убрала!
Лиля прикусила губу. Изобразила на лице страдание.
Выкидыш у Лилиан Иртон? Лиля переживала его постольку-поскольку. Да, реципиентке было плохо. Но то исходной Лилиан Иртон. А нынешней Лиле было не до страданий. Но показывать-то это нельзя. Она переживала потерю ребенка — так тому и быть.
Будем страдать! Красиво!
— Тарис, прошу вас… — И поднести к глазами кружевной платочек. А то заметят, что слез нету.
Тарис тут же воодушевился защищать слабую графиню и соколом ринулся на обидчицу.
После десяти минут криков, ругани, скандала и угроз, девчонку-таки раскололи, и Лиля только головой покачала.
М-да. Сама дура.
Накрыв семейство Грисмо, они как-то позабыли, что есть и еще одна голубятня. А она была. И птицы там были не только на мясо, нет. Они еще и летали…
Сара была племянницей Фреда Дарси, дочерью сестры. Отсюда и разные фамилии. А вот зачем ей понадобилось травить графиню…
Вирмане живой ногой метнулись в Буковицу за Фредом с семейством. А Сару продолжили трясти. Но она ничего не знала. Только то, что ей
