Если это нечто вроде того пера — получится интересно. Чем же графиня так заинтересовала Ганца, что тот… Ганц не нарушает никаких установлений, но графиню Иртон примутся обсуждать при дворе. Если подарки будут интересные — хорошо. Если скучные — она станет мишенью для насмешек.
Что ж…
— Пожалуйста. Я не буду возражать. Кому она передала подарки?
— Вам, ваше величество.
Эдоард кивнул. Это естественно.
— Их высочествам Анжелине и Джолиэтт.
Хм… еще любопытнее…
— Своей второй матушке, графине Алисии Иртон. И своей сестре Амалии Ивельен.
Эдоард удерживал на лице привычную высокомерную маску усилием воли.
— Вручайте, шевалье.
Ганц Тримейн хлопнул в ладоши.
Двери зала опять распахнулись. Двое слуг несли в руках большой сундук. За ними еще четверо несли четыре сундучка поменьше. Интересно, что там такое?
Ганц еще раз поклонился, и слуги поставили самый большой сундук у подножия трона. Шевалье снял с шеи большой ключ.
— Ваше величество…
Эдоард улыбнулся:
— Ганц, я король, но я и мужчина. Поэтому вручи сначала подарки нашим милым дамам. Иначе они сгорят от нетерпения.
Принцессы действительно вели себя как дети. Вытягивали шеи, смотрели с интересом…
И Ганц повиновался.
— Ваше высочество, принцесса Анжелина…
Сундучок, скорее даже большая коробка, был протянут принцессе. Такой же светловолосой, как ее отец. Впрочем, дочери Джессимин обе пошли в Эдоарда. Светловолосые, сероглазые, высокие для своего возраста…
— Ваше высочество, принцесса Джолиэтт…
Еще один поклон. И второй сундучок.
Девушки тут же распахнули их. В сторону отлетело белое полотно и пучок какой-то ароматной травы. А потом из коробки было извлечено невесомое бело-розово-золотое чудо.
Лиля поступила мудро, не подарив девушкам одинаковые вещи. У старшей принцессы на белом фоне цвели розовые с золотом цветы. У младшей на розовом фоне летели золотые птицы.
С первого взгляда кажется сложным. Но Лиля очень давно вязала салфетки с этими узорами. И знала об их простоте.
А стыки ниток были замаскированы вплетенными янтарными бусинами. С подачи Лили Хельке отшлифовал их не круглыми, а плоскими и овальными. Оставалось вписать их в рисунок, но с этим справились мастерицы. Над этими двумя изделиями много просидела и сама Лиля. Исправляя, подтягивая, пока не получилось красиво.
Девушки только ахнули.
Два тяжелых гребня, украшенных янтарем, удостоились внимания только через несколько минут.
— Н-но…
Анжелина попыталась воткнуть гребень в волосы, но Ганц взмахнул рукой:
— Ваше высочество, вы позволите показать, как это правильно носится?
Была призвана одна из фрейлин, в несколько секунд сооружен узел из волос — и гребень с мантильей заняли свое место. После этого принцессам потребовалось ровно пять минут. Девушки ахали и радовались словно дети. Его величество улыбался. Надоевший прием превратился в забавное зрелище. Да и дочерей Эдоард любил. И был счастлив видеть их такими — веселыми и беззаботными.
Мантильями дело не ограничилось. Два кружевных пояса тоже заняли свое место.
Вспорхнули два расписных веера, после объяснений Ганца принцессы оценили и красоту и удобство. И в довершение всего на свет появились два зеркальца из стекла. Совсем небольшие, сантиметров десять в диаметре, в тяжелой металлической оправе…
Принцессы погляделись — и только воспитание не позволило им завизжать от восторга.
Эдоард покачал головой.
— Ганц, графиня угодила моим девочкам… Это ты ей подсказал?
Во всеобщем шуме и гуле его услышал только стоящий рядом Ганц. И поклонился.
— Ваше величество, поверьте, Лилиан Иртон — очаровательная и умная молодая женщина. Все, что подарено принцессам, выполнено под ее чутким
