Дронов взял ее бокал и отхлебнул колу.
– Какую картину? – поинтересовался он небрежно.
Марго усмехнулась:
– Ты прав, картиной эту мазню называть глупо.
Дронов снова отхлебнул из бокала Марго и посмотрел на нее чистым взором.
– Душа моя, ты говоришь загадками.
Марго хмыкнула и небрежно махнула сигаретой:
– Ладно, не напрягайся. Я уже успела продать твою мазню.
– Честное слово, Ритуся, я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Еще раз назовешь меня «Ритусей», и я…
– Что? Разведешься со мной еще раз? – Дронов хрипло засмеялся. – Увы, Ритуся, дважды в нашей стране не разводят. Так о какой картине ты говоришь, я так и не понял?
– О той, которую ты прислал мне вместо моих вещей.
Дронов на мгновение задумался, затем черты его румяного лица снова разгладились, и он весело проговорил:
– Душа моя, я не понимаю, о чем ты говоришь. Я тебе ничего не посылал.
– Вот как? – нахмурилась Марго. – Выходит, я все придумала?
– Ну… – Он пожал плечами. – У тебя всегда было богатое воображение.
– Еще слово в подобном тоне, и я запущу тебе в голову стаканом, – пообещала Марго.
– Запускай, – разрешил Дронов. – Он все равно пластиковый. А что касается твоих слов, то уверяю тебя, Маргоша, я ничего тебе не посылал.
– Врешь!
Дронов пожал плечами:
– Подумай сама: зачем мне посылать тебе картину, если ты ни черта не понимаешь в живописи и не сможешь отличить Рафаэля от ухмыляющейся рожицы на футболке?
Марго несколько секунд вглядывалась в лицо Дронова, надеясь, что тот шутит и чем-нибудь выдаст себя, как это обычно бывало, но Дронов и бровью не повел.
– Странно, – проговорила Марго. – Кто же тогда мне ее прислал?
– Ленская, у тебя поехала крыша от горя. Если хочешь, я зайду к тебе сегодня вечерком – развеять грусть-тоску.
– Не в этой жизни.
Дронов пожал плечами:
– Как хочешь. Я не в обиде. На свете много других женщин. – Он потянулся, хрустнув суставами, и блаженно произнес: – Черт, как же приятно быть холостяком. Взгляни на ту девушку! Правда, у нее красивая попка?
– Дронов!
– А грудь! Ты видела ее грудь? Я был бы не прочь…
– Дронов, всему есть предел.
Улыбка на его лице стала виноватой, но Марго видела, что он все еще ерничает. Состроив брови «домиком», Дронов примирительно проговорил:
– Прости. Я же не виноват, что тебе не везет с мужчинами.
– Кому не везет? Мне не везет?
– Ну, не мне же. Годы бегут, и ты уже не юная девочка. Через пять лет тебе стукнет тридцатник, а там и до полтинника рукой подать. Душа моя, женский век короток, и нужно спешить. Что касается меня… – Тут он снова сладко потянулся. – Ах, черт, как же все-таки приятно быть холостяком! Слушай, ты прости, но мне нужно идти. С тех пор как мы развелись, мои дела стремительно пошли в гору, и теперь у меня полно работы.
– Тебя пригласили раскрашивать школьный спортзал? – едко поинтересовалась Марго.
– Мелковато мыслишь, Ленская. Бери выше!
– Неужели столовую? Фрукты и овощи всегда тебе удавались.
– Ха-ха, – обиженно проговорил Дронов. – Если хочешь знать, мне заказал свой парадный портрет один крупный политик.
– А его фамилия случайно не Путин?
Дронов вздохнул:
– Злая ты. Ладно, пойду. Не сказать, чтобы я был рад нашей встрече, но… Если надумаешь снова выйти замуж – звони.
– Зачем?
– Попробую отговорить твоего жениха от самого опрометчивого поступка в жизни.
