Список составляли Трешем и Бофорт, и Йорк наверняка вносил свои предложения, заглядывая им через плечо. В нем даже фигурировало обвинение в тайных переговорах с французским королем и его лордами, намеревавшимися узурпировать английский престол.
Лишь легкий румянец, медленно проступивший на лице коленопреклоненного Уильяма, свидетельствовал о том, что он внимательно слушает каждое слово. Дерри стиснул зубы, когда лорд-канцлер назвал суммы, якобы полученные Уильямом за его услуги. Все, кто знал его, посмеялись бы, услышав, что Саффолк способен брать взятки. Вызывало немалое удивление и то, как эти суммы, если даже они и существовали в действительности, могли найти отражение в записях. Тем не менее Дерри видел, как лорды с самым серьезным видом сокрушенно качали головами после каждого пункта обвинения, каждого клеветнического утверждения.
– Да будет известно, что двадцатого июля тысяча четыреста сорок седьмого года от Рождества Христова в приходе Сен-Сепюлькр в городе Фаррингдон обвиняемый обещал способствовать французскому вторжению на эти берега и узурпации английского престола. Да будет также известно…
Единственным утешением для Дерри служило то, что это не было судебным заседанием. Он провел долгие часы в спорах с адвокатами, но король имел право сам принимать решение о судьбе лорда, которому предъявлено обвинение, если тот предаст себя его воле и прибегнет к его милосердию. Однако признание Уильяма оставалось в силе, даже если все знали, каким путем оно было получено. Предъявленные ему обвинения не могли быть аннулированы. Дерри был вынужден согласиться в определенной степени с Трешемом, заявлявшим, что в стране вспыхнет бунт, если не будет найден козел отпущения, на которого можно свалить вину за потерю владений во Франции.
Армия Кейда была готова войти в Лондон в любой момент, и они с нетерпением ждали известий о судьбе Саффолка, как и все остальные жители королевства. Многие рекруты Кейда знали Уильяма по Франции. Дерри злило то, что никто из них, похоже, не винил в потере Мэна и Анжу Йорка, хотя английскими войсками во Франции в то время командовал именно он. Ричард Йорк поспешил обвинить в этом сторонников короля и в результате избежал обвинений сам.
– Лорд Саффолк сознался по всем предъявленным ему обвинениям, – закончил лорд-канцлер, явно наслаждаясь центральной ролью в этой драме.
Он продемонстрировал свиток пергамента, перевязанный черной лентой. Дерри удивился лишь тому, что на нем отсутствовали следы крови.
– Я отвергаю все обвинения в измене! – неожиданно крикнул Уильям.
В комнате мгновенно воцарилась тишина. Все присутствовавшие устремили взгляд на коленопреклоненного герцога. У Дерри пересохло во рту. Он обсуждал с Уильямом его поведение во время этой процедуры. Опровержение обвинений не входило в его планы.
– Вы… вы
Даже стоя на коленях, даже с кандалами на руках, Уильям производил неотразимое впечатление тем достоинством, с которым он ответил.
– Эти обвинения абсурдны, они являются продуктом злой воли. Я категорически отвергаю их, поскольку невиновен в измене. Я пал жертвой наветов со стороны негодяев, действующих против моего короля и моей страны.
Дерри хотел крикнуть Уильяму, чтобы тот придержал язык, пока не погубил их всех. Он увидел, как по лицу Йорка расползается довольная улыбка.
– Лорд Саффолк, вы заявляете о своем праве на проведение судебного заседания? – спросил лорд-канцлер.
Йорк в нетерпении подался вперед. Дерри хотелось кричать, но он даже не имел права находиться в этой комнате. В ожидании ответа Уильяма он закрыл глаза.
Уильям обвел лордов взглядом, слегка склонил свою большую голову и вздохнул.
– Нет. Я предаюсь воле короля и полагаюсь на его решение. Я верю в Божье милосердие и справедливость Генриха.
Лорд-канцлер вытер большим куском зеленой ткани пот со лба.
– Очень хорошо, милорд. Тогда я должен зачитать решение короля.
Большинство лордов с удивлением повернули головы в сторону Генриха, осознав, что он не будет говорить и что решение было подготовлено заранее. Йорк осклабился, а Дерри затаил дыхание, боясь, что Генрих почувствует на себе их взгляды и что-нибудь скажет.
Король огляделся, и в уголках его губ появилась слабая улыбка. Он растерянно кивнул, и лорд-канцлер поспешно развернул третий из имевшихся у него свитков.
– Решение короля в отношении Уильяма де ла Поля, герцога Саффолка от тысяча четыреста пятидесятого года от Рождества Христова.
Лорд-канцлер перевел дух и опять вытер пот со лба.
– За прошлую службу восемь обвинений, предусматривающих смертную казнь, снимаются по приказу и воле короля.
Среди лордов поднялся ропот, и громче всех звучали гневные голоса Йорка и кардинала Бофорта. Лорд-канцлер смутился, но продолжал читать, стараясь заглушить шум. Его руки заметно тряслись.
– Остальные одиннадцать обвинений, касающиеся нарушений, не являющихся преступными, считаются доказанными, поскольку обвиняемый признался в них.
Гул в комнате усилился, и лорд-канцлер беспомощно взглянул на лордов, будучи не в силах продолжать. Он не имел права призвать их к тишине, а Генрих никак не реагировал на происходящее.
Положение спас Сомерсет. Он откинулся на спинку кресла и обвел остальных взглядом.
