держались за руки.
Утро прошло в суматохе и волнении. Уильям несколько раз ездил верхом в аббатство и обратно, завершая последние приготовления. Затем он вымылся и переоделся в чистую одежду в одной из верхних комнат. Маргарита уже была представлена дюжине мужчин и женщин, которых она не знала, когда дом начал заполняться оживленно беседовавшими и смеявшимися гостями. Маргарита очень хорошо помнила Сесилию Йорк, и, по всей вероятности, ей только почудились нотки презрения в комплиментах, которые та расточала по поводу ее платья. Лорд Йорк чопорно поклонился ей и сказал, что он рад видеть ее на второй свадьбе точно так же, как и на первой. Его жена пробормотала несколько слов, смысл которых Маргарита не уловила, но она заметила, что они вызвали улыбку у Йорка, когда тот наклонился, чтобы поцеловать ее руку. Почему-то это вызвало у нее раздражение.
Усилием воли она отогнала неприятные мысли. Сегодня ей предстояла встреча с мужем. Она наконец увидит его лицо. Болтаясь в карете из стороны в сторону, она мысленно молила Бога, чтобы король не оказался уродом или калекой. Уильям уверял ее, что Генрих вполне симпатичен, но она знала, что он не мог сказать ничего иного. В душе девушки смешались в равной мере страх и надежда. Ей оставалось лишь смотреть на проплывавшие мимо зеленые изгороди и паривших в небе птиц. У нее чесался лоб, поскольку горничные сильно стянули волосы назад, но она не осмеливалась прикоснуться к нему, чтобы не стереть пудру, и лишь кусала губы. В ее волосы были вплетены цветы, а кожу лица стягивало из-за всевозможных красок и мазей, нанесенных после ванны, принятой ею на рассвете. Она старалась не дышать слишком глубоко, дабы не упасть в обморок из-за того, что тесное платье впивалось в грудь.
Маргарита поняла, что они приближаются к аббатству Святой Марии и Святого Иоанна Богослова, по тому, как местные жители целыми семьями обступили дорогу. По случаю свадьбы подмастерья получили выходной. Все облачились в праздничные одежды, предназначавшиеся для посещения церкви, чтобы поприветствовать женщину, которая должна была стать королевой Англии. Маргарита смотрела на толпы стоявших вдоль обочин людей, которые кричали и махали руками.
Никто не выбегал на дорогу, и Маргарита имела возможность видеть спереди и сзади на некотором расстоянии четырнадцать других карет, направлявшихся к церкви аббатства. Ее сердце колотилось под платьем, и она приложила руку к груди, чтобы ощутить его биение. Итак, в этой церкви ее должен ждать Генрих, двадцатитрехлетний король. Она пристально смотрела вперед, надеясь увидеть его, хотя и понимала, что это бессмысленно. Король Генрих наверняка уже вошел в церковь, заметив на дороге приближающуюся кавалькаду. Скорее всего, он расположился у алтаря, а рядом с ним стоял Уильям.
У Маргариты кружилась голова, и она боялась лишиться чувств, не успев дойти до церкви. Видя состояние сестры, Иоланда достала веер и принялась обмахивать ее. Маргарита откинулась на спинку скамьи и закрыла глаза.
Церковь аббатства составляла часть большого комплекса зданий. В этот день монахи были освобождены от работы на полях. Маргарита видела рыбные садки, обнесенные стенами сады, виноградники и другие сооружения. Обежавший карету Фредерик помог ей выйти, поддержав за руку.
Кареты, которые ехали впереди, уже были пусты, и возле дверей церкви ее приветствовали гости, смеявшиеся и переговаривавшиеся друг с другом. Маргарита принялась искать глазами Уильяма, пока не вспомнила, что он должен находиться в церкви, и увидела Дерри Брюера, стоявшего рядом с герцогом и герцогиней Йорк. Когда она в сопровождении сестры и стайки горничных проходила мимо, Дерри улыбнулся ей. Она увидела, как он сказал что-то Йорку, после чего тот сразу посерьезнел. Когда Маргарита приблизилась к дверям, гости потянулись за ней, словно стадо гусей за главной гусыней.
– Да благословит тебя Бог, Иоланда, за то, что ты здесь, со мной, – сказала она. – Одна я бы просто не выдержала.
– На моем месте должен быть отец, но он опять уехал в поисках титулов. Ты готова увидеть своего короля? Волнуешься?
– Да… У меня кружится голова. Побудь рядом со мной, пока я не приду в себя, хорошо? Это платье слишком тесное.
– За это время ты выросла, Маргарита. Прошлым летом оно не было таким тесным. У тебя увеличилась грудь, и готова поклясться, что ты стала выше ростом. Должно быть, и в самом деле английское мясо пошло тебе на пользу!
Иоланда шутливо подмигнула ей, но Маргарита лишь вздохнула и покачала головой:
– Не говори глупостей, сестра. Так шутить, когда я собираюсь выйти замуж!
– По-моему, это самый подходящий момент в жизни, – возразила Иоланда. В ее глазах вспыхнули огоньки, и она перешла на английский: – Так ты, черт возьми, собираешься замуж или нет?
– Да, но не так, как ты об этом говоришь, – ответила Маргарита, будучи не в силах сдержать улыбку.
Она сделала еще один глубокий вдох и кивнула монахам, стоявшим у дверей. Расположенные внутри мехи надулись воздухом, и сложнейший в мире механизм создал давление. Раздались первые аккорды, и все присутствующие в церкви почти одновременно обратили взоры на переступившую порог невесту.
Барон Жан де Рош был счастлив, хотя даже бренди не спасал его от холодного ветра. Он чувствовал приближение весны. Никто не воюет зимой. Мало того, что в холодный сезон воюющую армию никак не прокормить, это еще и ужасное время для битвы. От холода немеют руки, от дождя промокает одежда, и солдаты могут в любой момент исчезнуть в темноте. Он оглянулся на следовавшую за ним небольшую группу рыцарей и ухмыльнулся, обнажив розовые верхние десны, лишившиеся зубов. Он ненавидел эти зубы. Они болели так сильно, что он не перестал ненавидеть их даже после того, как избавился от них. День, когда он согласился на то, чтобы ему удалили их с помощью щипцов, стал одним из счастливейших в его взрослой жизни. Полный
