— Если он выйдет, никто не войдет, — отрезала девчонка.
Конечно, следовало бы ее допросить. Кто, откуда, зачем. И главное, с кем. Но это если действовать по-умному. А если по-простому…
Меня остановил вовсе не тот факт, что девчонка скорее всего отказалась бы от разговора по душам, пока мы ей не поможем. Нет, мне хотелось поскорее закончить всю эту бодягу и насладиться серой тишиной коридора, куда манило со страшной силой, и чем дальше, тем настойчивее.
Странно, что Вася не стал спорить. Только посмотрел на меня внимательно, что-то у себя в лохматой голове прикинул и умчался прочь. Мне б такую резвость! И в лучшие времена я особой прытью не страдал, а сейчас почему-то совсем замедлился. Апатия нахлынула. Полная. Правда, не депрессивная, как бывало когда-то, а умиротворенная. Но рук все равно не поднять. Даже пальцы на рукояти не разжать.
— Можно, я еще?
— Чего?
— Погреюсь?
— А здесь холодно?
Я-то не чувствую ничего похожего. Кажется, будто тело плавится, и только кожа мешает ему растечься во все стороны.
— Мне — да.
— Ну как скажешь. Я сяду, ладно?
Потому что в ногах правды нет. Тем более, когда они такие ватные.
— Все, можешь греться.
Она словно и в самом деле ждала разрешения: прижалась к моему боку только теперь.
— Только не колись сильно!
— Чем?
— Костями. Ты всегда такая тощая?
Девчонка задумалась, потирая виском мое плечо:
— Не знаю. А это важно?
— А мама твоя тоже была… худая?
— Не трогай маму. Плохая, хорошая — все равно другой нет.
— Да я не в этом смысле.
Ну почему так получается? Когда надо найти взаимопонимание по вопросам жизни и смерти, все само собой выходит. А чуть только попытаешься наладить отношения, нормальные и человеческие, начинается абзац. Полный.
— Не обращай внимания, ладно? Я вечно путаю слова.
— Потому что думаешь о чем-то своем. Вот как сейчас.
Да я вообще не думаю. Если не считать заманчивых мыслей о коридоре.
— Тогда-то ты все правильно говорил.
Ага, так я и поверил. Знать бы точно, что ты слышала, малышка… Но — не судьба. Потому что мне все равно послышится что-то совсем-совсем другое.
А кстати! О другом:
— Как ты хотела его назвать?
— Кого?
— Моего друга.
— А я хотела?
— Ну да. Ты сказала что-то вроде «имперский с…» Имперский — кто?
Девчонка шумно засопела, не отвечая.
— Наверное, это не особо важно, но мне почему-то кажется, что…
— Да, совсем не важно.
А буркнула так, что эффект произвела совершенно обратный.
— Это секрет?
— Мне почем знать?
— Так скажи.
— Ага. Щаззз. Я-то скажу, а он меня за длинный язык… Не похвалит, в общем.
Ясно. Васина угроза куда весомее, чем мой вежливый интерес. Ну и бог с ними. В конце концов, могу и сам узнать. У первоисточника. Потом как-
